***
Долго отдыхать и приходить в себя мне не пришлось... Белый вновь отвел меня в душ, но на этот раз оставил одну. Я даже не пыталась обдумать услышанный телефонный разговор, а только стояла на дрожащих ногах и наслаждалась теплыми упругими струями воды, поливавшими тело. То, что случилось со мной, то, что эти самцы сделали со мной и еще сделают, все это что-то изменило во мне. Я могла сколько угодно сопротивляться, но тело мне больше не принадлежало, да и часть души уже тоже... Когда внизу послышались голоса, я вновь была в кровати, чистая и свежая, как будто меня не трахали грубым образом на полу буквально полчаса назад. Это конечно, только на первый взгляд, белый был тут же, а потому мое дыхание не могло быть не учащенным, сердце в груди билось часто-часто. В спальню вошли двое, Деррик, показавшийся мне еще более огромным, чем вчера, просто медведеподобным, заслонившим весь дверной проем. С ним был еще один мужчина, незнакомец, при виде которого мой насильник просто расцвел. — Джек! Наконец-то, брат! Я чертовски рад, что тебе удалось выйти досрочно, я не переставал верить в это! — их объятья говорили, что они вполне могли быть настоящими братьями.
— Да, и вижу Дэн, ты приготовил лакомый подарок мне... — его взгляд обратился ко мне, откровенно рассматривая мое тело, оценивая тяжело вздымавшиеся груди с опухшими сосками и сжатые бедра. Было в его глазах что-то такое суровое, что я вновь попыталась прикрыть руками свои женские прелести, я уже боялась его. Неудивительно, судя по их разговорам, он только что вышел из тюрьмы, хотя на зэка в моем понимании, был мало похож. Старше и белого, который оказался Дэном, и Деррика, виднеется седина, мускулистый, среднего роста, весь его вид говорил о том, что он был властным человеком. А я — лежащая перед ним безмолвная жертва. — Очень кстати, я год без сладкой сучки... Только вижу, вы, ребята, уже как следует позабавились с ней, — он по-хозяйски раздвигает мне ноги и погружает пальцы меж мокрых губок, туда, где я не перестаю течь и гореть... — Эта русская цыпа полность в нашем распоряжении, пока не надоест. И сзади она полная целка, брат, — белый и негр довольно переглядываются. — А сколько мы получим за порнуху с такой, отсняли крутое порево... А Джек их уже, кажется не слушает, он принялся лапать меня, больно сжимая мою грудь в больших ладонях.
— Грудастая мокрощелка, ты порадуешь старину Джека, да еще как, всеми своими дырками порадуешь.
Он впивается в меня своим ртом, сминая губы, жадно втягивает язык, засасывает вновь и вновь, почти не давая мне дышать, а потом резко прикусывает, так что я дергаюсь и чувствую привкус крови во рту.
— Да, сучка сладкая, вот так... — он кусает мою нижнюю губу, слизывает кровь, крепко сжав мой подбородок и не давая отвернуть голову, — таких как ты нужно драть и драть, пока вы сами не запросите еще и еще. А ты запросишь у меня, русская давалка, еще как... Подержите ее, парни. Дэн и Деррик присоединились к нам, зажав мои раскинутые руки с обеих сторон, так что я почти не могла извиваться, а только выгибать спину, еще сильнее прижимаясь к его дикому рту своей грудью... Он впивался губами в мои соски, сосал, оттягивал, кусал нежные маковки, так, что я кричала и стонала, чувствуя, как горят мои груди. И как горит все внизу... Боль и бешеное возбуждение, все смешалось, я сходила с ума...
— Нет, нет, не надо, я не хочу, не надо так сильно... Ооооох... ооооо... — я сама не понимала от чего кричу больше, от его зубов, впивающихся в мои розовые соски или от одуряющего возбуждения, разлившегося внизу, орашившего горячей влагой всю мою женскую плоть.
Его твердый как камень член без лишний прелюдий врезается в меня, как нож в масло и вот он уже трахал меня, пальцами подтягивая за ягодицы еще ближе к себе, насаживая на себя, рыча с каждым толчком, от которого все мое тело трясло, а грудь прыгала не переставая...
— Да, ебать тебя, моя шлюшка, день и ночь,
