удерживалось, затем унесла все это в рот и тут же проглотила. В этот момент Хижняка бил мелкий озноб, так как ни одна из гарнизонных шлюх, с которыми накоротке сводила его любовная стезя, никогда не отважилась на такой смелый сексуальный шаг. Но Софочка, не давая ему опомниться, быстро оседлала этого послушного коня, усевшись на его молодца спиной к голове хозяина. — Ну! Погнали! — воскликнула наездница и так поскакала на нем, что Хижняку показалось, будто его двадцати сантиметровому «Малышу» вот-вот оторвут буйную головку. — Догоняй меня! — кричала наездница, крепко нахлестывая «жеребца» ладонью по бедру. Любовник еще никогда не видел свою дорогую Софочку в таком экстазе. Он «скакал», как мог, боясь сломать шейку своему «Мальчику», что, безусловно, не осталось бы незамеченным его ревнивой женой при очередном вынужденном половом контакте. Видя, что «Конь» сачкует, наездница перешла к более изощренному способу разжигания чувств, делая ягодицами круговые движения. «Во! Видит бог, свернет шею моему «Мальчику» чертова баба!» — ругался про себя прапорщик, стараясь умерить сексуальный пыл любовницы, прижимая ее ягодицы со всей силой к своему тазу. Но и это ему не помогло. Софочка с такой силой наделась на него, сжимая, что было мочи внутренними мышцами его «Малыша», чего тот не выдержал и уже не бойкой струей, а тихой слезой стал плакать внутри ее ненасытного чрева.Завершив процесс, прапорщик не стал больше рисковать своим здоровьем и стал натягивать трусы. — Ты куда? Мы еще и часу не порезвились, а ты уже ходу?! — Дела. Знаете, Софья Михайловна, служба. Труба, понимаешь, зовет... — Да брось ты, Петр, пудрить мне мозги. Так и сказал бы, что не по Сеньке шапка, — усмехнулась нахалка, похлопывая ладошкой по своему волосатому лобку, на котором красовалась модная наколка в виде летящего дракона. — Софочка. К чему эти упреки. Ты же знаешь мои супер — возможности. Но с некоторых пор я их задарма не дарю... — Неужто бабки на машину копишь? — усмехнулась нахалка, хлопнув ладошкой по торчащему бугорку в трусах любовника. — Коплю. Не только ж вам мерсами пылить по дороге!.. — Тады ой! Уговорил, — встала майорша и подошла к буфету. Она вынула из него пакет и бросила к ногам прапорщика. Тот развернул его и увидел деньги. — Это что? — он удивленно приподнял брови. — Сексуальным сиротам для поднятия либидо, — усмехнулась она, раздвигая колени.Прапорщик почувствовал, как жгучая страсть к этой ненасытной шлюхе приподняла член, занимающего боевую стойку. Он коршуном налетел на нее, повалил на ковер, лежащий на полу, и вонзил свое копье в ее ненасытное отверстие. — Ой! — вскрикнула женщина и забилась под ним в бешеном экстазе... Час спустя прапорщик Хижняк вручил пакет жене, сказав: — Приобщи этот взнос в нашу копилку на машину. — Откуда. До зарплаты еще далеко... — Так. Подработал при случае...Жена ушла в спальню, открыла шкаф-купе, на одной из полок которого она хранила их сбережения, развернула аналогичный пакет, где лежала такая же сумма, заработанная ею от недавно ушедшего майора Наливайко, положила деньги, подумав про себя: « Лихо мы подоили сегодня семейку майора!»...
