совершенно забыла про меня. Отчего естественное движение женщины, поправляющей неудобно сидящие трусы, лифчик, ударил меня прямо под ... дых. Она провела руками под майкой, пальцами подхватила лямки, оттянула их, подчёркивая грудь четвертого размера, вновь вернула обратно, поранив меня проступившими бугорками сосков. Я даже представил какие они — крупные соски-пуговки на таких же коричневых кружочках чуть не правильной формы. Почему именно не правильной? Не знаю, просто так захотелось. Закрыв глаза, я думал о чём угодно, только не об увиденном сейчас, вчера ночью. И мне удалось справиться с неуклонным ростом Максима. Поэтому, когда крикнули к столу, за стол я сел спокойным, чуть сонным.
— А Галину, всё-таки, отправили к матери? — Мать уже переоделась, освободившись от лифчика, и, как мне виделось, от трусиков.
— Да, решили, что так лучше будет. — Эллада кивнула головой, выбивая кудрявую прядь из-под повязки. — Да и Коста очень хотел немного от неё отдохнуть. Подростки в таком возрасте такие сложные! — Ага, знаем отчего отправили Гальку к матери! Рассказывайте. Просто мешала она вам. Вот отсюда и забота.
Весь остаток дня мужчины сидели, попивали вино, женщины болтали о своём, я же болтался по саду, по веранде, то есть маялся. На уговоры лечь, отвечал, что самое приятное это заснуть вечером, а проснуться как положено утром, а не крутиться всю ночь. Но к вечеру я устал, отчего, улучив момент, удрал в сад, нашёл потаённое место, где благополучно заснул. Проснулся я от голоса отца.
— Иди сюда.
— А вдруг тут Андрей?
— Да, дрыхнет твой Андрей в сарае! — Отец тянул мать за руку. В наступающих сумерках их фигуры чётко виднелись на фоне листвы. — Не бойся.
— Я боюсь? — Мать толкнула отца грудью.
— А мы сейчас проверим. — Он запустил руки под майку, отчего мать захихикала.
— А если Коста или Эллада?
— Ты думаешь, чем они занимаются сейчас в душе? — Отец потянул майку вверх.
— А удобно? — Она оглянулась, словно чуя моё присутствие.
— А мы проверим! — Отец стянул с себя шорты, майку, представ передо мной голым. Нет, голым я его видел много раз, чего нам между мужчинами стесняться? А вот, чтобы перед матерью, голым, с набухающим членом? Максимка завозился, толкая меня внизу. Мать расстегнула пуговицу на шортах, повела бёдрами, освобождаясь от них. Шорты послушно соскользнули вниз, открывая мне её полностью. На ней не было трусиков! О, если бы я был на месте отца! Его руки обхватили её грудь, её руки прижали крепко их тела. Их поцелуй длился так долго, что я уже стал кусать губы, чтобы не крикнуть «дальше!». Оторвавшись друг от друга, они какое-то мгновение смотрели в глаза, а затем отец присел, подбросив её ногу себе на плечо. Максим вздрогнул, напрягся и выплеснул мне в шорты первую порцию спермы. Но я не двигался, заворожено смотря, как отец водит головой между ногами матери, а та только кусает губы и тихо охает в какие-то моменты. Насладившись, отец поднялся, аккуратно, поддерживая под спину, опустил мать на брошенную одежду, толкая в бок вставшим в боевую позу членом.
— Иди ко мне. — Мать протянула руки, обвила его шею. — Иди ко мне, мальчик мой не дотраханный.
— А вот сейчас, дотрахаю. — Он пристроился между ног, завёл руку, пристраивая член.
— Не туда! — Рука её скользнула между ног. — Сколько лет живём, а всё стараешься меня в попку.
— А почему бы и нет? — Отец лёг на неё, занялся сосками. Он их лизал, сосал, прихватывал губами, не останавливаясь.
— Я сейчас кончу. — Мать вцепилась пальцами отцу в спину. — Я сейчас кончу!
— Кончай! — Отец, поменяв положение тела, задвигался быстрее. — Кончай!
— Я буду кричать. — Мать вытянулась в струнку. — Ой! — Но рука отца закрыла ей рот, пресекая рвущейся наружу клич Природы, свидетельствующий о её победе.
— Поворачивайся! — Отец вышел из неё, сверкнул мокрым членом. — Давай!
— Я сейчас. — Мать завертелась под ним,
