что я видел в своей жизни, — он печально улыбнулся.
— Ах, сэр! — чёрные глаза удивлённо расширились. — Как вы могли?!
Анна притворно толкнула его в плечо и вдруг засмеялась.
— Но почему же ты стал меня избегать? — опять спросила она.
— Мне было стыдно за эту... слабость, — улыбнулся он, — и... я понимал, что теперь не смогу спокойно смотреть на тебя и находиться с тобой, спать в одной хижине.
— Ах, мой пират, — прошептали губы девушки.
Её щёчки пылали, из глаз лилось мягкое сияние. Она уже давно умирала от желания, но стыдилась себя, гнала свои чувства прочь. В самом деле, не могла же она открыто сказать ему о том, чего хочет? Но к её удивлению он разгадал её мысли и ответил прямо, без утайки, открыто глядя ей в глаза:
— Я тоже страстно хочу того, что было у нас вчера... Но тебе пока нельзя, — он грустно улыбнулся, — было очень много крови и... Я боюсь навредить твоему здоровью... Любовь моя, ты согласна подождать?
— Да, но... откуда ты... — кивнула Анна и, ещё больше краснея, не смогла окончить фразу.
— Откуда я знаю, чего ты хочешь? — улыбнулся он. — Ну, это просто трудно не заметить, твоё тело прямо кричит о желаниях, — отвечал он и, осознав, что совсем смутил Анну, поспешил сказать: — Я просто слишком люблю тебя и... вижу насквозь... Я сам не могу это объяснить... Но так стало с самой первой минуты, как я увидел тебя. Ты стояла такая маленькая, беззащитная среди моих головорезов и... такая смелая. Я вдруг словно сам ощутил то, что чувствовала ты. И мне захотелось стать твоим другом, твоим защитником... И тогда я уже думал только о тебе.
— Скажи, ты... не жалеешь, что оставил свою прежнюю жизнь, друзей и оказался на этом острове? — тихо спросила Анна.
— Нисколько! Сделав это, я стал самым счастливым человеком. Хотя поначалу я просто хотел спасти тебя от негодяев. Впрочем,... я сам из их числа.
Дюваль замолчал, нахмурившись, будто воспоминания о прошлой жизни всколыхнули в нём что-то неприятное. Наверное, так и было.
— Нет! Нет! — горячо воскликнула Анна. — Ты не негодяй! Ты благородный, смелый человек!
— Любовь моя, я — пират! — твёрдо возразил ей он и в его лице вдруг промелькнуло прежнее жёсткое выражение.
— Ну, и что? Я... не знаю, как и почему ты оказался им, но... для меня важна твоя суть, какой ты есть человек! — лихорадочно блестя глазами, не согласилась она с ним.
— Хорошо, — Дюваль грустно усмехнулся, — тогда ты должна узнать о моём прошлом.
И он заговорил, задумчиво глядя на волны. Воспоминания причиняли ему боль.
— Я единственный сын графа Анри Дюваля. Однажды вместе со своим камердинером я плыл на корабле к родственникам. На нас напали. Мой слуга был убит, а меня спас Старина Джим. Мне было четырнадцать лет. Джим воспитал меня, как сына. Сейчас мне двадцать девять. Капитаном я стал в восемнадцать лет. Это довольно странная история. На корабле случился мятеж и меня выбрали за... Нет не за храбрость, — он улыбнулся, — за безрассудство. Я бросался, сломя голову, в самую гущу и не думал о смерти. Драться стало моей жизнью. И меня почему-то многие боялись, прозвав Стальным. Так я стал капитаном... Мы ни разу не проиграли ни одного сражения, и ребята были мной довольны. Конечно, я привык постоянно быть на чеку. У пиратов так — чуть дашь слабину, тебя выкинут за борт. Поэтому я держал на корабле железную дисциплину. Но честно делил добычу.
— Пока не появилась я? — спросила Анна.
— Да, — он усмехнулся и потрогал её носик, — пока не появилась ты, моя милая добыча.
Дюваль сгрёб её в объятия, спрятал в них, как в коконе, прижался носом к её щеке и заговорил вновь:
— В самом начале, когда Джим спас меня, я... пытался бежать, но потом... Эта жизнь захватила меня. Я был глупый юнец, бредивший морем и не знавший жизни пиратов. Тогда я всё видел в романтическом свете.
— Но ты внешне не похож на бандита! — заметила Анна.
— Да, так все говорят... Просто... я не думаю, что бандит должен
