особого интереса. Я ожидал, что утром она будет нервничать, это нормально. Сегодня вечером у нас запланировано очень много интересных и возбуждающих дел — многое у нас будет впервые и она всякий раз волнуется ...
и хандрит в такие дни. Еще два месяца назад из-за такого вот её негативного настроения важные дни переносились снова и снова. Впрочем, я не думаю, что когда мы зашли так далеко она снова готова поддаться своим страхам и сомнениям. Надо бы прощупать почву.
— Я тоже спал не очень крепко. Думал. Особенно о том, что будет сегодня вечером. Рассказать как я себе это представляю?
— Нет, не надо, я еще не проснулась толком.
Мама ничего не сказала, а на её лице я не разглядел никаких особых эмоций. Ёлки зелёные, каждый раз одно и то же. Ну же, мам, давай просыпайся!
Я жестами зову её присоединиться и позаниматься со мной, но она качает головой и просто продолжает молча наблюдать за мной. Кажется, она уже собирается уходить. Мне приходит в голову одна шалость:
— Мама, знаешь какое-то отличное упражнение как быстро проснуться?
— Знаю несколько, но сейчас что-то в голову ничего не приходит.
— Так не пойдёт, ты же знаешь, что с утра очень важно немного подвигаться. Это кое-что совсем новое, обещаю если сделаешь всё по инструкции, то обязательно взбодришься!
Я останавливаюсь и решительно говорю.
— Мам, вставай и повторяй за мной, я нашёл то, что легко тебя разбудит!
Женщина наконец-то перестала спорить и с некоторым любопытством поднялась с подоконника на котором сидела и встала расправив плечи. Я же прервал свой комплекс и судорожно додумывал как бы всё сделать получше.
Сначала я просто показываю ей несколько простых упражнений. Наклон туда, наклон сюда, поворот туловища влево, а теперь вправо и т. п. Затем начинаю делать такие движения руками, будто смахиваю что-то с рук, живота или даже будто бы пытаюсь что-то оттереть.
— Действительно, это что-то новое, я правильно делаю?
— Всё отлично, мама, это хорошее упражнение, снимает... эм... всю отрицательную энергию.
Наверное, со стороны это смотрится дико забавно, но мама наконец-то улыбается и всё-таки повторяет все мои движения. Хоть между нами с мамой было метров десять моё зрение отлично выхватывало то, как ночнушка то и дело задирается выше положенного.
— Такс, а теперь последняя часть — шея и плечи, будь внимательна
Я выпрямляю спину, смахиваю воображаемую пыль с левой руки, а затем с правой. Потом предплечья, сначала по очереди, а затем одновременно. Я слежу за её движениями, всё жду, когда она явно начнёт повторять мою импровизированную утреннюю гимнастику на автомате, чтобы...
— ... а теперь плечи!
Я обнимаю себя за плечи делаю несколько наклонов из стороны в сторону а потом резко и с показательным усилием развожу ладони. Если это я был бы одет в ту ночнушку, то она уже у моих щиколоток валялась бы в смятом виде. Уже видел, как она повторяет за мной, я видел как бретельки уже готовы слететь вниз... Ну же! Уже хочу увидеть, как она внезапно для самой себя окажется голой!
Но увы, не судьба. Мама вдруг остановилась, пристально на меня посмотрела и рассмеялась. Я разочарованно выдохнул, но цель достигнута — она уже не хандрит.
— Хорошая попытка, Алекс, я как раз ожидала от тебя чего-то в этом роде.
Я развожу руками признавая собственное фиаско и продолжаю делать упражнения. Мама еще немного поигралась с бретелькой от ночной рубашки и уже с оттенком прежней грусти в голосе высказала еще кое-что.
— Ай-ай-ай, пытаемся воспользоваться тем, что женщина сонная и плохо соображает, чтобы лишний раз поглазеть на её тело! Не зря я сегодня сразу тебя к каторжным работам приговорила!
О чём речь, интересно? Она обиделась что ли?
— Не суди строго, ладно? Я и не хотел пялиться на твоё голое тело, просто хотел чтобы ты взбодрилась.
Мама так картинно закатила глаза, что я тут же выдал
—
