в руках молодая женщина, ты проникаешь в неё пальцами, а она не может запретить тебе, пуская в самое сокровенное, её беспомощность и покорность так возбуждали, так будоражили, что я готов был делать это час за часом.
— Теперь я буду звать тебя по имени. — Немного поразмыслив, решил я и вынул пальцы, она незаметно для самой себя ...
расслабилась и обмякла на мне, всё же люди похотливые животные. Вывернув руку, я взял ковш, зачерпнул воды и начал лить на её голову, ещё, и ещё, она слегка отстранилась, чтобы мне было удобнее.
— Ты родилась и выросла в деревне, и очень много не знаешь. Я могу показать тебе новый для тебя мир. — Ласково и тихо говорил я, гладя её по спине.
— Спасибо, Господин. — Тихо прошептала она, не решаясь обернуться.
— Я в долгу перед тобой, и сейчас я это осознал, поэтому, не нужно меня бояться. Ты поняла меня? — Я пытался говорить тихо и спокойно, чтобы мой голос вызывал доверие. Она возбудилась и слегка расслабилась, обстановка располагала, нужно этим пользоваться.
— Да, я поняла вас... Господин... — Тихо, почти шепча, сказала она и робко обернулась.
Я посмотрел в её симпатичное личико, волосы намокли и теперь облепили голову, зелёные глаза смотрели на меня с непередаваемой гаммой чувств. Тут были и страх, и боль, и настороженность, а в тоже время усталость и молящая надежда, на щеках было много воды, но я смог разглядеть слёзы.
— Тише, не плачь... — Сказал я, касаясь ладонью её щеки. Она старше меня на пару-тройку лет, а я отношусь к ней так, словно мне уже лет сорок, забавно.
Зачерпнув горстью жижи из желоба, я начал размазывать по её густым волосам, вплёл пальцы в этот спутанный клубок. Я мыл ей голову, как маленькой девочке, то и дело поглаживая по груди или животу, поливал сверху ковшом, а сам размышлял о том, какая же я паскуда. Пару недель назад я убил её родных, всех, кого она знала, а сейчас сижу и лапаю, то и дело поглаживая по набухшей пиздёнке. А почему? Да потому что могу, по праву сильного, а эти отголоски совести нужно затолкать поглубже в задницу, чтобы не портили настроение. Я смыл с неё всю жижу, распутал скомканные в колтун волосы, расправил их по плечам и обнял, крепко прижимая к себе. Где-то я читал, что при объятьях у женщин вырабатывается какой-то гормон, вызывающий доверие, он был бы кстати.
Почему я стал таким мягким и пушистым? Почему вожусь с девчонкой, вместо того, чтобы просто прижать её к стене и хорошенько выебать? Да потому что хватит необоснованного насилия, это весело, но быстро надоедает, отныне постараюсь вести себя тихо, спокойно и как можно более милосердно, ведь именно так ведут себя по-настоящему сильные люди. Это слабак будет бегать по двору, унижая и избивая тех, кто слабее него, а когда появится кто-то сильнее, подожмёт хвост и забьётся в угол, я не хочу быть таким, видимо во мне всё же осталось что-то не совсем поганое... Я просидел так почти час, на дворе наверняка поздняя ночь, стало немного клонить в сон. Выбравшись из ванны, я подал руку девушке, она робко оперлась на неё и выбралась следом. Бросив три камня в ведро, я создал четыре нити, одну слабую, а три посильнее. Вода начала прибывать, одновременно нагреваясь, я наклонил ведро и начал поливать девушку как из душа, она понятливо ополаскивала тело руками. Ополоснулся и сам, зашлёпал к двери, она открылась и Верес услужливо протянул мне несколько полотенец.
Вытершись, я обернул одно вокруг бёдер, второе, которое побольше, протянул Мире, она поспешно укуталась в него, прикрыв грудь и ноги до колен, я не возражал. Я шёл впереди, девушка семенила сзади, проходя мимо огромного чана, я отметил, что треть воды из него исчезла, моя догадка оказалась верной.
— Я надеюсь, ты всё поняла? — Обернувшись на лестнице, спросил я у Миры, она молча кивнула, теперь её взгляд был не испуганным, а грустным. Ничего не ответив, я зашагал по
