своей благоверной не прекращает. Короче, ебётся вошь, ебётся гнида и даже девка Антонина. Кстати, об Антонине. Она заволокла Палыча под стол и тот её там так дрючит, что кажется дым пойдёт и засверкает пламя. Антонина только счастливо повизгивает, как тот поросёнок, на столе будучи ещё не пожаренный. Аркашка, отцепил кинокамеру от штатива и снимает всё это шило со всех сторон. Он давно подменил Костяна, который в это время шпилит свидетельницу рачком, завалив её сисяндры в гуся с яблоками и гречневой кашей.
Мужиков катастрофически не хватает в этом Содоме и Гоморре. Жених, наконец, закончил терять девственность с невестой и погнался за хихикающим свидетелем, чтобы поменяться с ним ролями, но на его пути встала Эльза. Она с наскоку запрыгивает на прямостоящий жениховский член и, обвив тело теперь не девственника руками и ногами, даёт понять, что не для содомии они здесь собрались. Люся тоже времени даром не теряет — она расчистила себе место на столе и, взобравшись на него с ногами, подзывает набегавшегося свидетеля.
— Пизду лизал, селёдкой пахло? — задаёт она мужчине провокационный вопрос.
Тот в растерянности, он не знает, что ответить. Наконец, сообразив, отвечает.
— Я ещё ни разу не лизал...
— Все мы не лишены недостатков, — глубокомысленно заявляет командирша, — когда-то надо начинать. Приступай.
Она хватает за уши будущего счастливца и в прямом и переносном смысле вешает тому пизду на нос.
— Элька, — кричит она товарке, — сделаем из этих петушков нормальных?
— Сделаем, Люсьен! — хохочет подруга. — Эй, а ну-ка не халявить, — обращается она к своему, — заебу как отстираю. Двигайся, не спи, а то замёрзнешь.
Со всех сторон идёт дым коромыслом. Аркаша, плавной, танцующей походкой переходит от одной парочки к другой, снимая памятные действа. У него кружится голова и дымится шишка от всей этой порнографии.
Антонина заебала Палыча в доску. На трясущихся ногах, главный вылезает из-под стола и хватает первопопавшую еду, запивая её чем придётся. Он шепчет кинооператору, чтобы тот его подменил, а он тем временем поснимает. Аркаша соглашается.
Антонина старается привести стол в божеский вид. Аркаша не даёт заняться той любимым делом. Он заваливает девицу прямо в еду, задирая её подол, давая кинооператору заснять огромную жопу своей любовницы на долгую, добрую память и всандаливает ей по самые помидоры. Люся уже слезла со стола и, встав рачком, позволяет свидетелю трахать себя в попец. Одна невеста блуждает неприкаянная. Вскоре Аркадий заканчивает с кухаркой и начинает дрючить невесту, так же завалив её на стол прямо в еду.
В общем и целом, все знатно поеблись. Жених и невеста остались довольны. Съёмочная группа уставшая и счастливая погрузились в автобус и поехала домой.
— Палыч, — кричит Аркаша, — я только воду пил из рога, сейчас-то я могу выпить и закусить? Тут еды надавали на неделю. Пропадёт же.
— Да, Палыч, жрать охота и выпить не мешало бы, — канючит Люсьен.
— Ладно, — соглашается водила, — но ты, Костян, дома заставь её приседать и отжиматься. И мне что-нибудь сделайте, чтобы одной рукой держать.
— Сделаю, — говорит Константин, — а эта курица дома у меня полста отжиманий и сто приседаний сделает. Жопа будет как орех, жопа будет проситься на грех.
— Спасибо Антонине за её поварские ручки, — отрывая огромный кусок мяса от гуся и запивая это шило заморским вином, благодарит Аркаша.
— И за пизду, и за жопу, спасибо, — говорит Палыч, — хороша курва! Аппетитная, такая.
— Палыч, а поговаривают, что она тебя заебала. Ты сбежал от неё и передал Аркашке, — вредничает Эльза.
— Наговариваю враги, — оправдывается главный, — я над Аркадием сжалился. Зря что ли он такую тяжёлую операцию перенёс без наркоза? Я же ему обещал вознаграждение. Заработал.
Все поглощают дармовую вкуснотищу и смеются.
***
Дома Константин укладывает свою благоверную
