два часа утомительных уговоров. Я понимал, что сломать в маминой голове стереотипы, основанные ...
на «железобетонных принципах» за один день я не смогу. Но мне это было пока не нужно. Я хотел только, чтобы она восприняла мою идею в принципе. А узнав мой план, убедилась в его осуществимости.
Наконец, настал финальный этап на сегодняшний день. Мама уже давно перестала плакать и зачарованно слушала мои разглагольствования, склонив голову мне на плечо. она уже не отвергала мое предложение напрочь, но, как истая женщина, перешла к тактике «мелких придирок»:
— Но Сашенька, ты говоришь уехать... А как же моя работа? И на какие средства мы будем жить? Я уж не говорю о расходах на детей...
Настал момент моего торжества. Я пошарил за спинкой дивана и бросил на журнальный столик большой сверток обернутый целлофановой пленкой. Мама округлила глаза:
— Что это, сынок?
— Я сегодня ходил в папин гараж — мы же решили его продавать, все равно машина сгорела. Я хотел посмотреть что полезного оттуда можно забрать, а что бросить там. Так вот, в овощной яме, под ларем для картошки я нашел этот сверток.
— И что?
— Это деньги, мама. Доллары. Я пересчитал, там около 400 тысяч зеленых.
— Сколько?! — ахнула пораженная огромностью суммы Людмила. — И откуда они взялись?
— Не знаю. Подозреваю только, что это деньги того чиновника, зама главы городской администрации, которого папа пытался отмазать от длительного срока за хищение бюджетных денег. Чиновник, если помнишь, не дожил до суда — якобы повесился в камере СИЗО. Я думаю, что и отец погиб из-за этих денег. Наверное подельники того чиновника постарались, он ведь не один воровал... Викентий, кстати, поддерживал с ним близкое знакомство, но защищать отказался, уступил «жирный кусок» папе. Не находишь это странным?
Мама, услышав имя отца, вновь расплакалась. Пришлось опять обнимать ее податливое мягкое тело и гладить, как маленькую по головке.
— Нам этих денег хватит лет на десять, Людочка. Если не шиковать.
Она вскинулась:
— Как ты меня назвал?
— Моя любимая Людочка. Раз уж ты моя невеста, давай называть друг друга по именам. Быстрее привыкнем, чтобы потом не засыпаться...
Мама выслушала эту тираду со странным выражением лица и пробурчала вполголоса:
— Невеста без места...
Я взял ее за руку, обнял за талию и склонившись к ее ушку прошептал:
— Я люблю тебя, моя Людочка! Выходи за меня замуж!
Она помолчала, опустив голову, потом печально сказала:
— Я тоже люблю тебя, Сашенька... Я поняла — ты меня хочешь. Хочешь как женщину. Конечно это очень плохо и неправильно. Если кто-то об этом узнает, нас все осудят и будут презирать, называть извращенцами и разными другими подобными словами. Но я не об этом хочу сказать. Влекомый своим греховным желанием, ты придумал игру — игру с замужеством и всем остальным. Это предлог, чтобы овладеть мной. В любой другой ситуации я бы с негодованием отвергла твое предложение. Но сейчас, когда я дошла уже до того, что хотела отдаться этому старому мерзавцу Викентию Самойловичу, я не могу тебя отвергнуть. Лучше ты, чем он! Ты молодец, ты меня поддерживал после похорон папы, ты нашел эти деньги, ты меня любишь, в чем я ни капли не сомневаюсь и я верю, что ты спасешь нашу семью. Я согласна отдаться тебе, Саша... Только пообещай, что не будешь меня обижать.
— Мама, клянусь тебя любить и уважать всю жизнь!
Я развернул ее к себе и припал губами к ее теплым и мягким губам. Поцелуй был взрослым, «с языком». Мама не противилась, но и не отвечала со страстью. А я уже расстегивал верхние пуговицы ее халата, чтобы получить доступ к упругим грудям любимой мамочки. Сняв с нее бюстгальтер я хорошенько помял красивые сисечки с розовыми сосками. После еще нескольких страстных поцелуев мама мягко освободилась из моих объятий и иронически улыбаясь сказала:
— Я пойду приму душ. Знакомиться с телом