классная.
— Да ладно, это коньяк в тебе говорит.
— Нет, правда, классная!
И подходит ко мне так совсем близко. А я знаю, что хочу его, знала еще тогда, когда он появился перед глазами. Но в поезде, в плацкарте? Как? Опираюсь спиной в стенку, чуть раздвигаю ноги и подаюсь вперед, навстречу руке, которая уже во всю шурудит по трусикам. Тогда для меня было странным летом не надевать под платье нижнее белье, это сейчас я проделываю этот фокус спокойно. А тогда я была примерной мамой, примерной женой. Конечно, замутненное коньяком сознание и выкуренная сигарета снимают тормоза, но чтобы вот так!
Я чувствую, как давно отъехала в сторону полоска трусиков, и как пальцы Антона мягко ласкают ставшую уже мокрой дырочку между ног. Я прижимаюсь к нему сильнее и насаживаюсь на эти пальцы сама. А его рот жадно ловит мои губы. Дышим оба тяжело и неровно. Я уже готова развернуться лицом к стене, упереться руками и выставить попку, как скрежет открываемой двери тамбура прерывает нас на полуслове. Антон вжимает меня в стену, закрывая собой. Мимо пролетает человек в форменной одежде. И тут мы оба начинаем хохотать. Я аж присела на корточки от смеха. Вот ведь не раньше не позже надо было этому, блин, проводнику или кому там еще, пройтись вдоль поезда. Спал бы уже, бляха муха.
Я поправляю трусики. Выкуриваем еще по одной сигарете. Все равно романтика уже испарилась, как и не было ее тут. Возвращаемся к себе. Проверила мальчишек, спят. Допиваем коньяк.
— А вам куда, вообще, надо. Давай я довезу.
— Так нам еще от города, в деревню.
— В какую?
— Знаешь Г... , это от КПП направо, недалеко от аэропорта.
— Да, знаю, конечно. Утром сбегаю за машиной, у меня гараж рядом с вокзалом. И вас отвезу.
— А как же твои? Ты же и так опоздал на день рождения?
— Знаешь, два часа ничего не меняют.
И мы ложимся спать... каждый на свою полку. Как думаете, сколько времени мы продержались? По моим ощущениям, минут семь с половиной. Я демонстративно сдвинулась к стенке, предварительно стянув трусики под простыней, а Антон быстренько скользнул ко мне за спину под нее же. Причем, я тут же ощутила расстегнутые джинсы и член, торчащий колом. Я поворочалась, пристраиваясь поудобнее, чтобы член нашел нужный вход. В мокрую щелку скользнуть нетрудно. Он обхватил меня руками, прижимаясь всем телом, и попробовал подвигаться. Напротив нас две боковые полки были не заняты. Это меня радовало. Но вот сверху заворочался мой старший. Это уже пугало. Замерли на минуту. Нет, все хорошо, вроде спит. И продолжили.
Секс получился сумбурным, а точнее, скомканным. Да, кончили мы оба. Но подавленные внутри эмоции портили все ощущения. Зашкаливал лишь адреналин. Поезд прибывал на станцию чуть позже семи утра. Пару часов мы, кажется, вздремнули, но в поезде этого достаточно. Подняла мальчишек, сдали белье. Из вагона вышли все вчетвером. Антон показал место, где его ждать, и ушел. Прождали мы минут двадцать. Старший, со всем своим скептицизмом, уже тысячу раз повторил, да, не приедет он, пошли на автобус. Младший начал проявлять нетерпение иначе, дергая меня за руку, мама, ну уже поехали куда-нибудь. А я верила.
Перед нами остановился микроавтобус. Из кабины вышел Антон. Сгреб младшего, подсалил в салон, подхватил сумку. Старший сказал — я сам. Я села на сиденье рядом с водителем. Но прежде чем меня туда запустить, он спросил: «Давай, завезем детей, а потом отъедем на полчасика?» — «Как ты себе это представляешь? Там же свекровь!» — «Придумай что-нибудь!» Всю дорогу я лихорадочно думала.
Мы свалились как снег на голову, нас не ждали, сотовых телефонов тогда не было. Давать телеграмму в деревню глупо, не понять доставят ее или нет. В общем, я пошла в наступление с порога. Закинула детей, послушала охи-ахи и, сказав что-то невразумительно, добавив, что вернусь через полчаса, выскочила со двора на дорогу. Антон ждал.
Уехали мы на озеро, известное, мы на
