сверху не пожалела блеска, потом пробежалась щеточкой с пудрой по щекам юной послушницы. Отстранилась и улыбнулась довольная результатом: фарфоровая кожа девушки словно светилась изнутри, чётко очерченные губы нежно розовели и сверкали.
— Теперь ты — мне, — и подставила лицо....
Лаура быстро привела личико мулатки в порядок, только помаду использовала тёмно-бардовую.
— Значит так, — продолжала поучать Лауру старшая подруга, пока они устраивались на коленях у ног инквизитора, — титьки задерёшь к подбородку, нельзя потерять ни капли благодати! Рот сильно не разевай, это вульгарно. Слегка приоткрой, чтоб таинственно и влажно темнел. Губки — уточкой. В глазах — просьба, потому что ты — просительница и не забывай об этом. Поехали.
Девушки синхронно подняли на инквизитора умоляющие глаза, и он задохнулся от их красоты: коленопреклонённые, гологрудые, задравшие сиськи к самим лицам, так что нежные ореолы, казалось, тоже просят его о благословении, с влажно сверкающими приоткрытыми полными губами, из-под платков, обнимая плечи, струятся волосы — золотые у одной и иссиня-чёрные у другой. Зарычав, инквизитор отпустил головку, и член его начал фонтанировать пахучей жемчужно-белой спермой. Сперма густыми струями падала на щёки девушек, на губки, залетала в ротики и стекала на подставленные груди. Залив послушниц благодатью, священник упал в ворох простыней навзничь.
— Титьки не отпускай, — велела Кристина, — еще ничего не закончилось.
И вдруг ласково улыбнулась Лауре, наклонилась к её лицу и старательно, будто мама-кошка, облизала щёки, глаза, губы девушки, а потом в глубоком поцелуе передала собранную сперму ей в рот.
— Теперь ты, — мулатка подставила своё красивое лицо.
Лаура потянулась к нему и старательно втянула губками каждую белую капельку с чёрных ресниц, потом вылизала щёки и пышные губы Кристины. Девушки снова поцеловались, чтоб Кристина могла принять собранную Лаурой благодать.
— Теперь сиськи.
Лаура наклонилась к большим, смуглым, прохладным грудям Кристины с тёмными-тёмными здоровенными ореолами, зарылась в них личиком и облизала, потом поцелуем передала добычу подруге.
— Ох! Ты снова вся перепачкалась, грязнуля! — Кристина заново обцеловала лицо Лауры и занялась её грудью — так как её титьки были уже почищены, она отпустила их свободно болтаться, и забрала лаурину роскошь в свои руки.
Это могло продолжаться бесконечно.
— Лаура, — позвал священник. — Ползи сюда.
Девушка, послушно болтая сиськами, подобралась к нему и скромно села на коленки.
— Надо проверить, успешно ли изгнан бес, — строго сказал инквизитор и указал на свой перепачканный спермой вялый пенис. — Лобызай.
Лаура покорно склонилась над его ногами и вобрала письку в рот, тщательно обсосала, не забыв язычком почистить под крайней плотью. Член болтался во рту вялой сосиской.
— Вот видишь, — торжествующе поднял палец инквизитор. — Твоя красота больше не вызывает у меня плотского желания, следовательно, беса в тебе больше нет! Схемка-то работает!
Лаура засмеялась и захлопала в ладоши.
— Но ты не обольщайся, — тут же посуровел инквизитор. — Бесы любят возвращаться в однажды приютившее их тело. Придёшь ко мне завтра после обеда, и я тебя заново проверю, — священник с полз с кровати. — Ладно, вы тут предавайтесь сестринской любви, а мне надо продолжать работать.
Девушки мгновенно рухнули в постель, переплели стройные ноги, расплющили друг о дружку большие сиськи и стали гладиться и влажно целоваться. Инквизитор вышел из алькова, привел в порядок одежду и потянулся. В эту минуту двери распахнулись и в кабинет, на бегу вынимая юные, упругие грудочки, вбежали две стройняшки, младшие послушницы.
— Святой отец, — наперебой защебетали они, — нам срочно нужна помощь! В нас вселились
