щёчки ещё больше налились румянцем: «Хорошо!», и опять смех. Я понял, что девочка что-то такое скрывает, но в тоже время, не прочь рассказать, поэтому я, рискнул и спросил, с утвердительной ноткой: «Целовались наверно? Да?» Вика тукнулась мне в плечо лицом ... и закрыла рукой глаза, игриво изображая стыдливость: «И целовались тоже... « Тоже... О, как! Мне стало очень интересно и я, взяв Вику под ручку, повёл её «подышать» на крылечко. Так как на крыльце было много народу, то мы зашли в открытую теплицу с рассадой помидоров, где я потребовал от Вики продолжения и конкретизации рассказа: «Ну и что вы с ним делали?».
Вика, видимо осмелев от выпитого и под воздействием моих чар выложила всю свою лагерную историю любви: «Я шла из игровой, смотрю он сидит один на крыльце блока. Одинокий такой, грустный. И курит. Я никогда его курящим не видела. А тут дымит. Я подошла, поздоровалась и спросила» Андрей, а почему Вы такой грустный, болеете?». А он засмеётся и отвечает: «Не, отболел скорее. Девушка меня бросила. Вот!» И опять смеётся. А я отвечаю ему: «Ну и дура Ваша девушка!» Он аж в лице вытянулся: «Чего это она дура?!» «Да потому что Вы такой классный, красивый, умный, добрый. Все девчонки по Вам сохнут, а она просто не понимает и не ценит». Ну в общем что-то как-то разговорились мы с ним, он мне про свою девушку рассказал, что да как там у них было. А я сижу и так хочется его обнять пожалеть, аж до дрожжи. Он видимо увидел, что я дрожу и подумал, что мне холодно. Хотя жара на улице, невыносимая. Я в одной маечке и шортиках. Он обнял меня что бы согреть, я аж прибалдела. Такой он тёплый и нежный. Я ему голову на плечо положила, да как выпалю: «Я вообще Вас люблю, Андрей и всегда буду любить!» Да как зареву. А он давай меня успокаивать. Что-то там лепечет, что это хорошо, что все влюбляются, что ничего страшного. А я от его голоса вообще расплываюсь. Слёзы так и текут. Тут он меня давай в щёчки целовать, а я как вопьюсь ему в губы и снова реветь. Наверно полчаса вот так мы и сидели. Я ревела, а он успокаивал. Потом он уже меня целовать начал. Обнял так крепко за плечи и талию, прижал к себе и давай целовать. А я же первый раз целуюсь. Не знаю что да как. А он словно ест мои губы, покусывает их, обжимает, а потом ещё и язык давай мне в рот просовывать. Я от удивления рот то открыла а он туда его и пропихнул, да давай им там мой язык выискивать. Я так была занята этим вторжением, что не заметила, как он меня уже по ноге гладит, да под шортики забирается. Тут я опомнилась и давай дёру. Бегу, а сама думаю, вот дура! Я, дура? Да?»
Последний вопрос был уже адресован мне. «Нет! Совсем ты не дура, а просто влюблённая девочка!» — ответил вполне серьёзно я: «Когда я влюблён, то же много всяких глупостей делаю!» «Это каких, например?!» — спросила успокоенная моими словами Вика. Я немного задумался, посмотрел внимательно в горящие глаза девочки, прижал её к себе и ответил: «Например, вот такие!», и впился в её губы. Девочка стала вырываться из моих объятий, упиралась своими руками в мою грудь, стараясь оттолкнуть, но пока я сам не расслабил объятия, она не смогла прервать поцелуй. «Ты охринел, что ли?!» — вскрикнула Вика: «Я не такая!» «Какая не такая?» — сердито спросил я. «Я не целуюсь с первым встречным, понял!» — злилась девочка. «А я значит такой, да?! Значит, я целуюсь с первой встречной, получается?!» — теперь начал злиться я: «Ты мне просто очень понравилась, и ты сама спросила какие глупости, вот я тебя и поцеловал!» Было заметно, что мои слова были услышаны и поняты девочкой, потому что на её лице исчезла «злая морщинка». «Всё равно, нельзя целовать без разрешения!» — ответила мне Вика. Я подошёл к Вике, взял её ладошку и сказал: «Прости, я же говорю, что часто делаю глупости. Можно тебя поцеловать?» Вика удивлённо вскинула на меня глаза и ответила: «Но мы же не знаем друг друга, и... «Она не успела договорить, так как я, снова прикоснулся к её губам. В это раз
