Полностью погруженная в процесс, она ничего не заметила. «Давай» — крикнул я себе и, обхватив свою «жертву», резко кувыркнулся по земле, оказавшись над ней. Пока ещё не совсем понимая, что происходит, она никак не среагировала на мои действия. Поэтому я спокойно приспустил штаны и предпринял первые попытки приложить свой член к её маленькому бутончику. Было довольно узко, проникнуть туда оказалось сложнее, чем я думал. А Нетопырёнок наконец-таки почувствовал неладное — заерзал ногами и захлопал меня по спине ладошками. На большее противодействие человеку у него просто не хватило смелости. — Тихо птенчик, тихо. Всё закончится быстрее, если ты не будешь сопротивляться — приговаривал я, помогаю рукой своему члену проникнуть в неё. Когда это удалось, я резко двинул тазом вперед, заставляя плотные стенки влагалища нехотя разойтись и остановился, когда почувствовал преграду, поняв, что просто дальше некуда двигаться. В ответ на это на мгновение каждый мускул её тела напрягся, сделав его твердым подобно камню. Руки резко ударились о мою спину, воткнув в меня ногти. Ноги обхватили меня и крепко сдавили, словно пытаясь переломить хребет. Из её рта донёсся слабенький писк. Укус слегка ослаб — я почувствовал, как по моей шее из-под её губ потекла тонкая струйка крови и закапала на землю. — Не сопротивляйся, малыш. Это бесполезно. Согласись — ты сама напросилась! Это послужит тебе отличным уроком. Следующий раз трижды подумаешь, прежде чем лакомиться человечиной — выговаривал я, сквозь боль которую мне причиняли её пальцы — сжимавшиеся на моей спине всякий раз как я вторгаюсь в её лоно. Оно было очень неподатливое — стоило только сделать движение назад как его стеночки тут же резко сходили и при обратном движении вновь пытались всеми силами помешать моему члену. Это приносило удовольствие наряду с неслабым дискомфорт.Трахать её было не очень удобно ещё и потому что я был ограничен в подвижности — приходилось крепко придерживать её голову, дабы в момент — если она начала бы дёргать головой, я бы не остался без куска шеи. Через какое-то время она смирилась с происходящим и полностью расслабилась, больше не мешая мне спокойно её сношать ещё десять минут, пока оргазм, предательски решивший закончить сие действие, не заставил меня кончить. Я сделав пару сильных и резких завершающих движений, решив заполнить самочку семенем. Ей от этого ничего не будет, а мне дополнительное наслаждение.А то, что произошло дальше, я до сих пор вспоминаю с печалью на сердце.Понежившись на её мягком и тепленьком тельце ещё минут, я открываю глаза и вижу — она больше не пьёт мою кровь, и, пихаясь руками и ногами, пытается выбраться из-под меня. Я вскакиваю, предварительно вытащив из-под одеяла кинжал, и став в боевую стойку жду её дальнейших действий — набросится ли она на меня или нет. Почувствовав свободу, она резко встает с земли и прижимается спиной к дереву. Она стоит: широко раскрыв ротик и глазки, мотает головою из стороны в стороны и тяжело дышит, заставляя неистово сжиматься грудь, одна рука лежит на животе, другая на промежности, ноги трясутся. Я понял — она шокирована. Сейчас в глубине её организма, протекают доселе не знакомые ему процессы. Вынув из киски пару, ранее запущенных туда, пальчиков она судорожно поднесла их к носу, с них капала смесь из моей спермы и ей крови. Обнюхав — завизжала. Она, удовольствия от спаривания не получила ни какого, кроме боли ничего не почувствовав. Если бы могла плакать, то сейчас бы стояла по полено в луже от собственных слёз. Решив, что столь призывный вопль может ничем добрым не кончится — я, забыв про вещи на земле, принялся бежать из лесу. Добравшись до дома, я запер дверь и завесил окно в своей комнате.Всю оставшуюся ночь я не мог спать спокойно. Мешала жуткая боль, кое-как обработанных, ран на спине и всплывавшие
