Куколка испуганно застонала и начала отстранять попку, за что получила хороший шлепок. Я снова вернул догорающий ... бычок к её дырочке: «Терпи детка! Я же не тушу его об тебя!». Помучив её психику ещё пару секунд, я затянулся в последний раз и выкинул окурок в окно.Куколка облегченно вздохнула. Я же достал из своего кармана её трусики, а затем очень аккуратно запихнул их в её киску. Взяв, заранее приготовленную, смазку, я обильно смочил в ней свои руки. «Подними попку выше! Голову вниз!» — скомандовал я, как можно агрессивнее. Малышка напугалась не на шутку. Я аккуратно ввел в её анус указательный палец. Затем добавил средний палец. Немного покрутив рукой, я извлек пальцы из её попки.Подождав пару мгновений, я погрузил в неё указательные пальцы и раздвинул немного руки. Малышка застонала. Нет. Я не трахал её попку. Я просто растягивал её дырочку. Я хотел подготовить её к дальнейшему заранее. Постепенно я добавил в её попку по одному пальцу обеих рук. Я начал ускорять свои движения, а малышка продолжала истошно стонать. Вскоре я понял, что её попка готова принять крупный предмет. Я убрал руки и встал. Взяв влажные салфетки, я стал протирать руки от смазки, а моя деточка продолжала стоять на коленях, уткнувшись лбом в пол при этом раздвигая руками свою задранную задницу.«Встань!» — тихо сказал я. Малышка встала. «Иди ко мне!» — велел я, усаживаясь в кресло: «А теперь на колени и сосать!». Куколка послушно встала на колени, расстегнула молнию на моих брюках, и, вытащив мой, уже давно вставший, член, принялась сосать. Она ритмично насаживалась ротиком, а я ускорял её движения руками. Вскоре её горло было так раздражено, что она начала давиться. Я периодически оттягивал её за волосы от члена, давая при этом пощечины. Она глубоко дышала и дрожала, затем я снова насаживал её на свой член. Эта процедура длилась довольно долго. Вскоре мне захотелось кончить, и я велел ей встать на колени, руки убрать за голову и открыть ротик. Я встал перед ней и начал дрочить у её ротика. Через пару мгновений струя спермы ударила ей в горло, а я схватил её за волосы и насадил на себя. Ей было нечем дышать, но мне нужно было кончить до конца, и я продолжал насаживать её ротик на себя.Я толкнул её на пол. Сам свалился в кресло. Пытаясь прийти в себя, позвал её к себе на колени. Она довольно запорхнула ко мне в объятия. Так мы просидели минут пятнадцать, пока мне это не надоело. Я отстранил её от себя, чем вызвал появление недовольной и обиженной мордашки. Как же мне нравилось, когда она обиженно морщила свой носик. Но все мои действия были таковыми не случайно. Я все хорошо заранее продумал. Я хотел, что бы она почувствовала себя вещью. Моей собственностью. Что бы она понимала, что принадлежит мне полностью, что я её хозяин, а она моя самая любима вещь, которой я могу распоряжаться, как захочу. И я знал, что сегодня она точно почувствовала себя такой.Моя куколка была заведена до предела, но совершенно не понимала, что же будет происходить дальше. А дальше будет происходить самое интересное. Выждав ещё минут пять, я приказал ей лечь грудью на стол и скрестить руки за спиной. Крепко связав её руки веревкой, я раздвинул её ноги своими, максимально широко, а затем привязал их к ножкам стола. Пару ударов по попке рукой внесли краски в процесс обездвиживания моей малышки. Довольный стон меня раззадорил. Я соорудил на её шее ошейник из веревки, конец которой провел под столом, между её ног, натянул между половых губок и в конце привязал к связанным рукам. В результате моя куколка была успешно обездвижена и возбуждена.Веревка терлась о её клитор, при каждом её движении, от чего она мило постанывала. Вытащив из её киски трусики, я обошел стол и уселся на стул, напротив её лица. «Ты хочешь их в свой ротик!?» — довольно спросил я у своей куколки, проводя её же трусиками по её губам. Конечно, она знала, что сопротивляться нельзя, ведь
