Она повиновалась. Один за другим, носки были сняты и аккуратно сложены на ковер рядом с креслом. По моему приказу она стала посасывать пальцы ног. В какой-то момент практически все пальцы ноги я засунул ей в рот. Затем я приказал снять свитер и рубашку. По моему приказу ее губы и язык переключились на соски. При этом она старалась всем телом максимально прижаться ко мне. И даже начала, как ей казалось незаметно, тереться промежностью о мое колено. Я был приятно удивлен такой страстностью. Однако, я все еще был в брюках. Возвращаться домой с пятном от ее выделений на колене я не собирался. Поэтому правой рукой я ощутимо шлепнул по попке:
— Кто тебе разрешил удовлетворять свою похоть без моего разрешения?
Мое возбуждения требовало скорейшего выхода. Но, я не мог оставить проступок без наказания.
Я заставил ее снять с меня брюки, перекинул ее через колени, одной рукой стал выкручивать сосок, другой — бить по заднице. Рука у меня тяжелая, так что для начала никаких приспособлений не требовалось.
— Пятнадцать ударов, — провозгласил я. Первые удары шли с нарастающей силой, к пятому она попыталась прикрыть попку руками. Я с такой силой вывернул сосок, что у нее навернулись слезы.
— Убрать руку, — рявкнул я. Затем спокойнее добавил, — Еще пять ударов.
Она все выдержала. Под конец я стал даже бить чуть слабее: отшлепанная попа чувствительней к ударам. А зверствовать в первый же день не имеет смысла.
— Всё, — наконец обрадовал ее я.
— Спасибо, хозяин, — На меня смотрели заплаканные глаза на улыбающемся лице. Надо же, вспомнила! Мне почему-то показалось, что она вспомнила это во время экзекуции и потом повторяла, чтобы не забыть сказать.
Она заслужила поощрения. Я потрепал ее по щеке и прикаал расстелить кровать. Когда большой двуспальный диван был готов, я подошел к нему, разрешил снять с себя трусы и развалился на середине дивана. По моему приказу она встала на карачки лицом к члену, а задом к моей правой руке. Пока она сосала, лаская руками мои яички, я то трахал ее тремя пальцами, то шлепал по попке. Сосала она хорошо, самозабвенно, слегка чавкая, но этот звук даже близко не заглушал хлюпанье ее вагины. Вскоре я излился ей в ротик. Хотел было придержать ей голову, чтобы она все проглотила, но она без всякого вмешательства не отрывалась от члена пока все не выпила и не облизала.
Потом я положил ее на спину и стал, потрахивая рукой и полизывая-покусывая клитор доводить до оргазма. Свободной рукой я мучал ее грудь. Вскоре ее затрясло.
Когда конвульсии прошли она некоторое время лежала неподвижно, приходя в себя. Окончательно привела ее в чувство пощечина.
— Что надо сказать? — К этому моменту я встал и подошел и нависал над ее головой.
— Спасибо, хозяин! Простите меня, хозяин, я забылась! Не наказывайте меня, хозяин! С этими словами она схватила толко что ударившую ее руку и стала целовать. Она скатилась с кровати и стала целовать мои ступни.
— Хорошо, на этот раз прощаю, — ответил я улыбаясь, — Живо в душ, а затем приготовь мне чай.
— Как скажете, хозяин! — Она выбежала из комнаты.
Я присел и отдышался. Я дождался, чтобы звук льющейся воды прекратился, и дверь в ванную комнату открылась. Затем прошел в ванную сам. Помывшись, я вытерся слегка влажным после нее полотенцем и все еще голым в одних тапочках, полученных в начале вечера, вошел на кухню.
— На будущее: заведи для меня большое полотенце. Кроме того в дальнейшем мыть меня будет твоей обязанностью. — Я посмотрел на стол. Там одна стояла чашка с пакетиком внутри, чайник с кипятком, сахарница, вазочка с конфетами.
Я сел за стол, приказал ей залезть под него и вылизывать мне пальцы ног. Сам налил чай.
— Больше чтобы я чай из пакетика, — сказал я трудящейся снизу рабыне, — не видел. Я люблю крепкий черный
