влюблённого юноши, которого отвергают, разбавленные злостью и гневом.
Он чинно поклонился матери в глубоком и почтительном поклоне.
— Я прошу у Вас прощения, матушка, за столь нелепую и постыдную вспышку и полагаю, что мне стоит удалиться, дабы не расстраивать ещё более Вас..
— Нет! — губы сами издали протестующий крик, прежде чем графиня успела подумать об этом, — отпустить Вас, мой сын? В таких расстроенных чувствах? Зная Ваш необузданный нрав? Нет!
Ничуть не смущаясь своей наготы, подобрав юбки, графиня легко соскочила на пол и, обогнав своего сына, перегородила ему путь у самой двери своего будуара. По лицу виконта де Аранжи мелькнула тень неудовольствия и раздражения. Но Бьянка упёрла маленькую ручку ему в грудь и требовательно произнесла:
— Я требую послушания, мой сын!
Де Аранжи вымученно улыбнулся в ответ, пряча глаза:
— Прошу прошения, графиня, но три месяца назад я принял титул виконта де Аранжи, наследника графа де Аранжи и не обязан отныне слушаться приказов его жены.
Графиня вспыхнула от столь дерзких слов, но всё же сдержалась и ответила мягким голосом:
— Я прошу послушания, не как графиня, а как мать, мой сын... Разве этого недостаточно?
Виконт поднял глаза и к удивлению графини в них совершенно неожиданно промелькнул озорной огонёк:
— Не совсем, Ваше сиятельство... Не хватает лишь малой толики, матушка..
— И какой же? — улыбнулась графиня, принимая его игру.
— Лишь Вашей милости, графиня, — склонил голову Клод, — Ваш поцелуй отвергнутому пленнику Вашей красоты... Как знак примирения между нами.
Бьянка смотрела прямо в его глаза. Она медленно провела языком по своим пухлым алым губкам:
— Я так понимаю, виконт, это не будет целомудренный поцелуй матери и сына?
Клод склонился перед ней в наигранном реверансе:
— Нет, дорогая графиня...
— И вы останетесь в моих покоях?
— О, да, Ваше сиятельство..
Графиня на миг задумалась. Сердце бешено колотилось в груди. Всё её благочестие сейчас трепетало в душе, противясь требованию сына. Стоит ли поощрять его богохульную страсть к ней? И разве не страшный грех вложить свои уста в уста собственного сына? Но разве не материнский долг уберечь своё чадо, даже ценой страшного греха?
Она упёрла руки в бёдра, игриво выпячивая вперёд свою грудь и исподлобья взглянула в глаза сына, подёрнутые пеленой возбуждения:
— Мой мальчик, разве может мать противится желаниям своего сына? Будущего графа де Аранжи?
— О, мама... — со вздохом воскликнул Клод делая шаг к ней и заключая её в свои объятия, но графиня внезапно прижала к его губам свой палец.
— Мой сын, граф де Аранжи, Ваш отец пребудет ко двору герцога Бургундского через две недели... Я хочу, чтобы все эти две недели вы были неотлучно при мне, частью моей свиты, и непременно ночевали при моих покоях..
Расчёт был верен. В преддверии долгожданного поцелуя Клод де Арнжи сейчас был готов заложить хоть душу дьяволу.
— Да, мама, любой Ваш каприз..
О, сколь, часто слышала графиня подобные клятвы от десятков мужчин в беспамятстве влюблённых в неё и доведённых долгими играми графини почти до безумства. Но даже в страшном сне Бьянке де Аранжи не снилось, что ей придётся использовать свои женские чары, чтобы привести к послушанию своего родного сына.
Она мягко гладила своего сына по волосам, когда он приник к её губам долгим горячим пылким и трогательно неумелым поцелуем, делясь с матерью своей совсем не сыновей страстью и желанием. Но в этом поцелуи было столько искреннего огня и неистовых чувств, что у графини закружилась голова и она, дабы не упасть, положила руки на плечи сына. Рука её мальчика снова ласкала её ... обнажённую грудь, второй он поддерживал мать за тонкую таллию. Матери пришлось привстать на цыпочки,
