железные ящики на колесах в которых на выдвижных полках лежали инструменты, мягкие кресла и стеклянный столик с журналами и соком на подносе.
Она выбрала светло бежевое короткое платье с широкими бретельками, завязывающимися на шее. Строго говоря, когда-то платье было коктейльным, но этот эпизод остался в прошлом. Поправить дело было решено большой светлой сумкой Fendi и белыми плетенными босоножками, которые будут одеты уже перед выходом. В комоде она нашла кружевные белые трусики, бюстгальтер данным костюмом не предусматривался. Мадина так и представила себе как она выйдет из машины слегка качнув волосами, как она сядет в кресло, как обнажатся её колени и она целомудренно сдвинет ножки, поставив их слегка наискось. Все мужчины обязательно будут пялиться на неё, на её длинные стройные ноги, на тонкую талию которую она красиво изогнет сидя в кресле, на красивую полуоткрытую под лифом-бретельками грудь, а она смущенно опустит огромные темные глаза, на её полных, слегка поджатых в возмущении от непристойных взглядов губах появится смущенная улыбка, на скуластых щеках заиграет румянец, но вот крылья её тонкого носика при этом должны так играть, чтобы возмущение её казалось неподдельным.
Картина была завораживающей. Репетировать нужды не было. Она неоднократно проделывала это в столичном автосервисе, и всё было отработано до мелочей.
«Интересно во сколько мне встанет этот ремонт» — улыбнулась про себя Мадина, причесалась, закончила сборы и в 10. 45 вышла из дома. Быстро перебирая по ступеням, исходя из правила леди: одна ступень-один шаг она спустилась с третьего этажа, и подтолкнув плечиком тяжелую дверь подъезда вышла на улицу.
Серебристая двухдверная «треха» БМВ ждала её в тенечке во дворе дома. Охраннику было заплачено за месяц вперед, и выезжала она всегда без проблем, даже не обращая на него внимания. Но охранник все равно всегда выходил из аккуратной сторожки, смотрел, как она садится в машину и жестами помогал ей выехать с парковки.
Жестов этих она не понимала, потому — что он всегда как-то странно крутил пальцами в разные стороны, махал руками и бегал с одной стороны, на другую что-то выкрикивая. Мадина сдала назад глядя в зеркала, как учили, и спокойно выехала с парковки, так и не увидев ни разу в зеркалах ни охранника, ни его жестов. День был прекрасный, солнечный и жаркий, кондиционер в машине быстро привел климат в салоне в норму. Её огорчало только то что, как и прежде при нажатии на газ, машина издавала какое-то металлическое дребезжание. Через пару кварталов она выехала на ул. Пушкина и покатилась по ней вниз, как и говорил водитель ректора — Саша.
Остановившись на одном светофоре, она увидела, как слева подъехал большой черный автомобиль. Мадина опустила окно и улыбнулась водителю. Окно черной машины сразу начало опускаться. Когда проем стал достаточно широк, Мадина выключила музыку и своим отрепетированным бархатистым голоском проворковала:
— Извините, не подскажете где тут СТО «У Макса»?
— Макса-моториста, что-ли? — переспросил водитель — мужчина лет сорока с пробивающейся на висках сединой и каким-то огромным красным носом. — «На втором светофоре, на Можайского, свернете направо, там будет мойка, сразу за ней боксы по правой стороне».
— Спасибо — улыбнулась Мадина и подняла стекло. Жар от асфальта стоял невыносимый.
«Что такое боксы?» думала она, подъезжая ко второму светофору. — «Впрочем, если они сразу за мойкой, то не ошибусь».
И она не ошиблась. Свернув на Можайского, узенькую не асфальтированную улицу, она увидела справа гараж с открытыми воротами — это была мойка. Возле ворот сидели две девушки и парень, и пили пиво из бутылок. Откровенно говоря, догадаться, кто из них кто, было непросто, но у девушек волосы были явно крашенные, и у них не было щетины. Следом за мойкой она увидела бывший
