Николь, это не внесло диссонанса и не помешало нам. В темноте она быстро разделась и легла рядом. Я почувствовал её руку на своём лице, вскоре сменившуюся губами. Несколько восхитительных минут мама и Николь делили меня между собой, потом девушка с неменьшим желанием набросилась на мамин ротик. Мама снова вскрикнула, я почувствовал, как по её телу пробегает дрожь, а внутри вдруг стало горячо-горячо...
— Кончила? — шепнул я в темноту. Мама прижалась к моей щеке горящим от стыда и сладкой муки лицом и кивнула. Всё было новым, непривычным, пугающим... Знакомая слабость в основании позвоночника вдруг превратилась в яростный пожар, и я, не сдерживаясь, застонал; казалось, я буду изливаться в мамины глубины, пока во мне не останется ни капли. Мама запищала от восторга и боли и прижала мою голову к своей груди. Каждый удар родного сердца — как рождение звезды на ночном небе...
Рядом нетерпеливо завозилась Николь — она больше не была чужой. Тихо засмеявшись, мама притянула её к нам. Глаза уже привыкли к темноте, так что я мог оценить красоту их поцелуя, уже ничем не сдерживаемого, свободного и прекрасного.
— Госпожа, — тяжело дыша, позвала мама, — господин... любите вашу малышку... делайте с ней что захотите... я в вашей власти...
Снаружи неслышно цвела ночь... Беззвучно цвела наша любовь... Сплетались пальцы, чтобы больше не разжиматься и не отпускать... Сплетались тела, чтобы растворяться друг в друге и забыть о существовании разлук, болей, печалей... Когда сил совсем не осталось, они рассказали мне, что давным-давно жил на земле крошка-ангелочек, которого люди ненавидили и боялись, сами не зная, за что; его гнали отовсюду, никто не желал подать ему руку или утешить. Только один человек впустил ангелочка — не только в свой дом, но и в своё сердце. Окружающие решили, что человек этот безумен, а значит, опасен. Его схватили, пытали, заставляя отречься от ангелочка, но как человек мог поступить так с той, чья жизнь теперь цвела в его груди. Человек остался верен ангелочку, своей богине, и умер. Напоенный его кровью, ангелочек жестоко отомстил убийцам, показав, что боялись его всё же недаром. Милосердная Богиня вернула ему человека, и он нарёк ангела Лилит, что значит «Дарующая жизнь ночью». Лилит заключил возлюбленного в объятия, но их единение не может длиться вечно, человек должен возвращаться на землю.
— И тогда Лилит сотворил нас, — шептала Николь, ласково приглаживая мои встопорощенные волосы, — здесь, на земле, мы должны заботиться о нашем мальчике, его счастье для нас — это смысл всего нашего существования. Кто-то из нас становится его мамой, а другие приходят потом, чтобы напоить его своей любовью. И для нас нет большего наслаждения, чем знать, что возлюбленный счастлив и доволен.
— Э-это я?... — поражённо прошептал я.
— Да, — девушка ненадолго приникла к моим губам и вскоре уступила место маме. Я жадно пил её тёплое дыхание, чувствуя, как тело снова просыпается для ласк и любви.
— Раз в тысячу лет, — шептала мама, лаская пальцами пробудившуюся плоть, — мы собираемся вместе и бросаем жребий. Ту, кому он выпадает, оплодотворяют железные псы... О, они любят её в течении нескольких дней, не щадя своей рабыни, и сперма их так же густа и вкусна... Пока ты не родишься, это непередаваемое наслаждение — ощущать тебя в себе, ощущать наше единство. Но и после рождения ты принадлежишь только своей матери, и никто, даже Лилит, не имеет на тебя права. И только, вкусив твою невинность, она должна впустить к тебе других дочерей. Таков наш закон...
Я быстрыми, судорожными толчками излился ей в ладонь. Мама стала жадно слизывать семя, а Николь, точно истомлённый жаждой путник, припала к моим губам.
— Приказывай, любимый мой, — простонала она сквозь поцелуй, — мы сделаем всё, что ты прикажешь! Прикажи убить себя, и
