головорезы вместе взятые.
— Скоро узнаешь, — пообещала Мари, внимательно смотревшая за закипающим варевом. Когда оно было готово иссис Бушер достала из сумки странную чашу словно целиком выточенную из черного камня. По ее ободку шли золотые латинские буквы, но что там было написано, я так и не поняла. Черная женщина перелила в нее дымящееся зелье и, проведя над ним рукой, чуть слышно что-то прошептала. Удовлетворенно хмыкнула и поднесла его ко мне.
— Давай пей, — властно сказала она. Я осторожно взяла из ее рук чашу — странно она совсем не была горячей и робко пригубила. Только что кипевшее варево было чуть теплым. Под пристальным взглядом Мари, я выпила пахнущее травами горьковатое зелье. Мать Изабель удовлетворенно кивнула и отобрала у меня чашу.
— Хорошо, — произнесла она, — так будешь покладистее. Не хотелось, чтобы ты выкинула какую-то глупость, когда мы будем спускаться вниз или в пути.
В пути? О чем это она? Какую глупость? Мысли текли вяло, неторопливо, сказанное не вызывало протеста или даже изумления. Меня охватила странная умиротворенность и безразличие. Эта женщина... мудрая черная женщина... она знает как нужно. Она вообще все знает... ее нужно слушаться.
Мари Бушер смотрела на меня словно большая черная кошка, которой в лапы попалась маленькая белая мышка.
— Очень хорошо, — промурлыкала она, — ну-ка встань на колени. Нет, на четвереньки.
Я послушно сделала, как она сказала. Все казалось мне нормальным и естественным, словно я так и должна была делать. Мари вновь усмехнулась и поставила ногу мне на спину. Я прогнулась в пояснице под ее весом, стараясь удержаться на руках.
— Жаль у нас мало времени, — усмехнулась черная женщина, — очень жаль. Ты так хорошо смотришься на четвереньках, не хватает только ошейника и поводка. Думаю если не я, то Изабель доживет до того времени, когда красивые черные женщины будут держать при себе белых девушек как сейчас комнатных собачек. Ты выглядишь как раз так, как и должна выглядеть такая игрушка. Увы, Барби тебя ждет иная судьба.
Она убрала ногу с моей спины и указала на свои туфли.
— Я их забрызгала, пока мыла тебя, — произнесла она, — вылижи их.
Я послушно наклонилась вылизывая туфли Черной Хозяйки — только так я нынче называла ее в мыслях. Пока я полировала языком ее обувь, она неспешно говорила.
— Ты совратила мою дочь, белая сучка, но это полбеды. Беда в том, что это ты сделала еще у могилы Королевы Вуду. Это страшное оскорбление ее духу и вообще духам мертвых. Черных мертвых, — уточнила она, — Чтобы их умиротворить должен свершиться обряд, который обратит причиненный тобой вред на пользу.
На этом она прервалась, поскольку туфли я уже вылизала до блеска. Удовлетворенно хмыкнув, Мари погнала меня в душевую, потребовав, чтобы я тщательно прополоскала себе рот. Вернувшись, я увидела, что черная женщина стягивает с ног трусики и кладет их на спинку кровати.
— Мне стало интересно, — произнесла она с усмешкой, — что такого нашла в тебе моя дочь. Ну-ка, иди ко мне, — она поманила меня и я, словно сомнамбула двинулась вперед. Когда я подошла вплотную Мари положила мне руку на голову и заставила опуститься на колени. Негритянка небрежно задрала подол платья и похлопала себя между ног.
— Смелее, блонди, — усмехнулась она, — поверь моя киска не хуже, чем у Изабель.
Я робко потянулась вперед, вдыхая уже знакомый запах, мой язык коснулся истекавшей влагой щели. Вокруг головы сомкнулись массивные ляжки, когда я начала лизать черное сокровище Мари Бушер. Кажется она стонала, кажется ее тело выгибалось, в такт движениям моего языка, но я все это почти не замечала — до тех пор, пока в мой рот не стали выплескиваться солоноватые соки. Только тогда Мари Бушер раздвинула бедра и оттащила меня за волосы. Ее глаза встретились с моими и губы тронула чуть заметная улыбка. Не говоря не
