... волнение?
— Очень... Очень сильно, госпожа.
— Да, я вижу. Ну ты давай, убери повязку, чтобы я могла видеть лучше, да и тебе чтобы она не мешала.
Юлия подошла к Элатию вплотную. Губы полуоткрыты, в глазах женщины пляшут искры похоти. Через мгновение набедренная повязка упала на пол. Рука римлянки жадно ухватила восставший, упруго-твердый и горячий член гладиатора.
— Твоё волнение нужно унять, — прошептала римлянка жарко. — Да и моё тоже. Так что... Я всё равно собиралась посылать за тобой.
— А твои новые черные рабы, госпожа? — осмелился спросить Элатий.
— Ты что ревнуешь? — Юлия пристально посмотрела ему в глаза и тут же звонко рассмеялась. — О да! Ты ревнуешь! Раб ревнует свою госпожу к другим рабам! Как забавно! Как волнительно!
Самнит не ответил, лишь потупил взор. Хозяйка была, в общем-то права. Он ревновал. Не то чтобы очень сильно. Но всё же... В последнее время она так увлеклась приобретенными неграми, что гладиатор начал подумывать: не позабыла ли его Юлия совсем.
— Тебе не следует переживать, — пальцы римлянки посильнее, со страстью сжали его член. — Он поменьше, чем у черных, но достаточно велик, чтобы и дальше делать меня счастливой. А от чрезмерно огромных фаллосов, я просто устала. Да и побаливает везде после них. Так что успокойся, я всё также люблю тебя. Отринь свою ревность. Я же не ревную тебя к Сильвии... Хотя нет, немножко ревную. Но ревность нужно обуздать. Она плохой союзник, особенно в достижении каких-либо важных целей. Ну да ладно, что-то я разговорилась. Идём на ложе, а то, я вся уже теку. Чувствуешь?
Она нашла его руку и сунула её между своих ляжек. Пальцы Элатия проникли между упругих валиков picse, погрузились в горячую мокроту.
— Разденься, сними всё, — прошептала госпожа.
Он исполнил и предстал перед ней в полной наготе. Юлия прижалась к нему. Их губы слились в долгом поцелуе. Ладони Элатия легли на ягодицы римлянки, а затем принялись блуждать по всему её телу. Самнит зарывался лицом в волны её черных душистых волос, целовал нежную шейку госпожи, с наслаждением вдыхал запах её кожи. Потом, наклонив голову, он принялся осыпать поцелуями груди молодой женщины и тискать их руками.
— Соскучился... , — тихо рассмеявшись, прошептала молодая женщина. — Ну давай, давай. Я вся твоя.
Язык его жарко прошёлся по соскам Юлии, заставляя их твердеть ещё более того, чем они были тверды. Затем, был её мягкий живот с небольшой послеродовой складочкой, нисколько не портящей, а напротив, делавшей молодую женщину только привлекательнее. Присев на корточки, самнит припал ртом к выпуклому лобку госпожи — гладкому, идеально выбритому до последнего волоска. Юлия тихо стонала, вцепившись пальцами рук в волосы Элатия. Ноги она раздвинула чуть в стороны. Язык раба скользнул между набрякшими влажными складками её picse, проник во влагалище, где было горячо и мокро, где его ждали с нетерпением. Но Элатий не торопился. Что и говорить, он действительно соскучился по госпоже. Прошло, уже две недели с их последнего соединения. И теперь, он хотел насладиться Юлией в полной мере.
Лицо Элатия стало мокрым от влагалищного сока хозяйки, но он продолжал с упоением вылизывать все складочки её picse, сладко зудящий клитор, крохотную дырочку для оправления малой нужды. Юлия охала, вскрикивала, возбужденная до предела, похотливо двигала бедрами. Но вот, она взъерошила его волосы руками и воскликнула:
— Элатий, стой! Остановись!
Он замер в удивлении, не поняв, отчего хозяйка остановила его.
— Встань! Поднимись же!
Самнит поднялся.
— Госпожа...
— Моя очередь! — воскликнула она. — Я тоже, хочу насладиться тобою!
И она принялась ласкать его губами и языком: плечи, соски груди, живот. Потом велела повернуться спиной и присев на колени начала осыпать поцелуями его крепкие ягодицы. Грубое закаленное тело Элатия было мало
