и заметь, как в твои молодые годы, тоже без трусиков. Ну, бывает, какая-нибудь дура нацепит стринги, так это ради хвастовства, что тоже «клевая», а в основном девочки сознательные, понимают без слов чего бедному матросику от них надо. В их женском туалете можно не только какую-нибудь фифу прилюдно рачком оттрахать, но и травкой, при случае, побаловаться. Как-то я трудился там над одной задницей, как забегает в туалет ее подружка и как зашипит: «Ты что, — говорит, — ночевать на толчке устроилась? Пора и честь знать! — и тут же вытолкала ее из кабинки, а потом подошла ко мне, толкнула в живот кулаком так, что я со спущенными брюками и трусами плюхнулся на унитаз, а она стала передо мной на колени, схватила двумя ладошками моего «молодца», загнала его в рот, и такой минет мне сбацала, что куда там нашему боцману с его анальным сексом. Он против такой девочки простачком выглядит. Я, конечно, тоже не посрамил нашу адмиральскую фамилию. Развернул ее, когда она уже у меня все отсосала, размазывая по своим алым губкам мое беловато «мыло», «переломил» пополам и так засадил ей своего «дурака» по самые яйца, что у самого голова закружилась. А она хохочет и задницей подыгрывает, говоря: «Так держать, флот! Ух, как ты классно ебешь меня! И кто этому научил тебя? Надька? Вот стерва! Ух! Глубже! Еще! Еще! Дери же со всей силы! Не жалей мою киску. Пусть у ее ротика травка загорится». А я нюхнул и, правда, от ее промежности паленым запахло». Иван тяжело вздохнул, явно потеряв нить повествования из-за этого лирического отступления, но тут же вспомнил:
«Так вот. Стою я в строю на юте в числе увольняемых на берег, полный надежд на веселый вечер в дамском туалете, как подходит ко мне командир боевой части старший лейтенант Береговой и этак сквозь зубы цедит:
— А койка твоя и где?
— Как где? В кубрике, конечно, — этак бойко отвечаю.
— А ну-ка, дружок, покажи ее мне...
Спустились с ним в кубрик, подвел его к койке, а он и говорит:
— Это не койка бравого матроса Жукова, а беременная баба. Короче, — сплошная порнография...
Я, конечно, тут же смекнул, что он по этой части дилетант. Разве можно так о койке говорить? Другое дело, если бы он подушку поднял и увидел под ней две видио-кассеты. Вот где настоящее порно. Мы прошлой ночью их всем кубриком смотрели. Спасибо Зойке! Поделилась опытом, там одна кассета из их общаги. Она в инъязе учится. Конечно, не только языки изучает, члены — тоже. Да же я таких членов, отродясь, не видал, разве, что у тебя, дед, когда мы с тобой в сауне парились. Ты уж прости меня за откровенность, но еще пацаном я как-то подсмотрел, как ты им нашу тогда еще совсем молодую бабулю трахал. Она тогда своими ноготками весь твой зад раскровянила, приговаривая: «Дери меня, как сидорову козу!». До сих пор не могу понять о какой козе шла речь?».
Иван почесал затылок, пытаясь вспомнить еще что-нибудь более существенное, и тут же склонился над тетрадкой. Он очень любил бабулю, и она в нем души не чаяла. Он смутно помнил, когда ему было семь, и он пошел в школу, дед, как всегда, пропадал на службе, а родители «парились» на Канарах, бабуля баловала его на полную катушку. Ему было очень щекотно и чертовски приятно, когда как-то в постели (он спал вместе с бабулей), она у него сонного взяла в свой милый ротик его писюнок. Она нежно ласкала его губами, посасывая, пока он не запузырил ей в рот тонкую струю. Бабуля поперхнулась и рассмеялась, назвав его сексуальным шалуном.
«И в заключение последний фактик. Приснилось мне, что трахаюсь я с женой комбрига. Она у нас баба — персик. Как-то видел ее в ДОФе, в президиуме на торжественном собрании. Она женсоветом бригады заправляет. Ну и начал я, спросоня, под одеялом рукой работать, да так, что койка ходуном заходила. А сосед снизу (думаю от зависти) поднял ноги и так наддал, что я кубарем слетел на палубу. Очнулся, никакой бабы нет, только
