замечаю!» Прелесть!
Я расплатился, закурил. Жаль, что она такая недотрога. В штанах давно тесно. Рассчитывал, что и в рот возьмет. Во всяком случае, попытался бы заставить. Было бы роскошно. Под стол ее, и член в рот. Огорченно вздыхаю.
— Думал, ты отсосешь сейчас. Первый пункт был бы закрыт.
Повернулась. Настороженность и недоверие.
— Что, здесь?
— Тебя, что-то смущает после того, как ты стала проституткой?
— Вот дурак-то! Нет, просто маньяк больной.
— Привыкай!
Едем на такси. Проходим с черного хода. Серый пес на цепи заходится лаем. Двор открытый, просторный. Огородик, пара деревьев, плитка. За рабицей сосед набирает бочку.
Наташа с досадой кусает губы, старается проскользнуть незаметно.
— Привет, Наташа!
— Привет, дядя Толя! Вот брат двоюродный приехал. Из Питера. На несколько часов.
— А ты и не рассказывала про брата!
— Да как-то так получилось!
— Добрый день! Мы и не общались раньше. Я здесь проездом, решил узнать Наташу поближе.
Злой взгляд из-под густых ресниц обжигает.
Бочком-бочком, мы в доме. Маленькая прихожая. В одной открытой дверь виден приличный кухонный гарнитур, в другой диван и старенький пузатый телевизор. Тихо фырчит кондиционер. Сережа позаботился о нашем комфорте. Уважуха.
Прохожу за Наташей в гостиную. Залезаю под подол, трогаю восхитительную упругую, шелковистую попку.
Взвизгивает, отскакивает в угол. Зыркает сквозь волну черной челки. Дикий звереныш, попавшийся в капкан. Дожидаюсь, пока дойдет, что ее сейчас ебать будут, а она тут беспокоится, что попку лапают.
Выпрямляется. Гордо и независимо. «Сняла решительно пиджак наброшенный, тра-та-та». Тьфу, бля!
— Сними трусики и дай мне!
На мгновение задумывается. А чего думать? Выполнять свою работу надо? Надо! Не в трусиках же! Понимание отражается на мордашке. Снимает, переступает ладными ножками. Отдает мне. Кладу в карман.
Хихикает:
— А чего ж не понюхал? Все маньяки так делают!
Прикололась, что ли?
— Так ведь, я могу понюхать то, на что они были надеты. Думаю, это развлечет меня больше.
Симпатичная мордашка вытягивается.
— Ну, ладно, пора приступать к работе. Для начала я попользуюсь твоим ротиком.
Расстегиваю ширинку. Голодный, жаждущий Малыш появляется. Эрекция уже полная. Наташа смотрит на него словно на насекомое. Брезгливо и недовольно. Во взгляде светится: «Что, я должна сосать ЭТО?». Да-да, детка, а как же иначе?
Подхожу, нажимаю на плечи. Печально смотрит на меня и с тяжелым вздохом встает на колени. Я в нетерпении. Желание сжигает. Хочется ощутить в эпицентре жажды мягкие губы.
Несколько мгновений медлит. Пару раз тяжело вздыхает и, наконец, раскрывает ротик. Заталкиваю член между приоткрытыми губками. Они смыкаются. Нежное посасывание. Рычу даже от этой, пока еще совсем легкой ласки.
Глазки закрыты, на мордашке страдальческое выражение, морщится. Ну, я не понял, ваще! Дикий зверь во мне бушует, хочет порвать этот сладкий рот на хрен, протолкнуть член в горло, затолкать за щеку. Человек еще хочет поиграть. Человек пока побеждает.
— Так, девочка моя, не пойдет! Ты должна сосать так, чтобы я почувствовал твою любовь, твою завороженность предметом, твое обожание.
— Пффф! Вот еще!
Смотрит на меня снизу вверх. Портрет «Красотка и вздыбленный член». Микеланджело отдыхает рядом с этой картиной. А пальчики-то цепко на стволе. Делаю зарубку. Успокаиваю встрепенувшегося зверя. Я тебе еще отдам это тело на растерзание. Нам 6 часов хватит.
— Соси, как сказал!
Снова губки охватывают член. Содрогаюсь. Наслаждение.
Девчонка изображает любовь. Да как! Как в немом кино — преувеличенно и потешно. Бровки домиком, глазки закатила, ресничками хлопает. Смешно. Без дураков смешно. Фыркаю. Наташка тоже фыркает. В нос. По-другому с членом во рту
