щекоткой.
— Теперь спереди? — вопросительно посмотрела она на Рэйчел, вынимая из коробки новую салфетку.
— Всё, что ниже пупка, — пояснила та, опустив мои ноги вниз.
— Хорошо, — кивнула Дженни, принявшись старательно вытирать мне детской салфеткой низ живота.
Прикосновения холодной салфетки были очень щекотными, особенно когда Дженни спустилась пониже и занялась моим лобком.
— Хорошенько протри складочки, — попросила Рэйчел, — И конечно писюльку.
— Забавный краник, — улыбнулась Дженни, бесцеремонно приподняв мне пальцами письку, — Точно такой же, как у твоего карапуза — с хоботком.
— Я своего из-за этого хоботка недавно водила к врачу, — сообщила Рэйчел, — Оказалось, зря беспокоилась. Врач сказала, что раз ребёнок нормально писает, никакого фимоза нет.
— А что такое фимоз? — поинтересовалась Дженни.
— Это когда у мальчиков пипка не открывается, — объяснила Рэйчел.
— Из-за тугого хоботка? — спросила Дженни, — Сейчас попробую оттянуть кожицу.
Почувствовав неприятные манипуляции с моей писькой, я недовольно скривился.
— Никак не оттягивается, — нахмурилась Дженни.
— У такого большого всё уже должно легко открываться, — сказала Рэйчел.
Я попытался увернуться от тётиных пальцев, но Рэйчел только сильнее прижала меня к столу. Чувствуя себя полностью беззащитным перед двумя молодыми женщинами, я едва сдерживал слёзы.
— Скажи его маме, чтоб сводила к врачу, — попросила Рэйчел мою тётю.
— Я и сама могу сводить, — усмехнулась Дженни, — В местную детскую клинику.
Посвятив моей письке еще полминуты, Дженни взяла в руки бутылочку с детским маслом.
— Я б такого большого не мазала, — улыбнулась Рэйчел.
— Раз ты своего мазала, значит и Томми тоже нужно помазать, — сказала Дженни, — Будем делать всё по правилам.
Полив мне детским маслом низ живота, Дженни принялазь нестерпимо щекотно размазывать его во все стороны. «Точно так же, как Рэйчел» — подумал я, вспромнив, как та только что мазала детским маслом своего маленького сынишку.
— Такая гладкая кожа, — улыбнулась Дженни, водя ладонью по моему лобку, — Как у грудного ... малыша.
Прижатый сильными взрослыми руками к столу, я никак не мог увернуться от Дженниных пальцев. Единственное, что оставалось — дрожать всем телом от мучительно острой щекотки.
— Ой, а что я тут нашла, — улыбнулась Дженни, приподняв мне письку, — Чей-то маленький писюнчик. Сейчас как следует его помажем. Вот так, со всех сторон.
Вынужденный терпеть манипуляции со своей писькой, я не знал, куда деться от стыда.
— Теперь наверно попу, — неуверенно сказала моя тётя.
— Ага, попу, — кивнула Рэйчел, — Давай, я подниму мальчишке ножки.
Рэйчел до отказа задрала мне ноги, прижав колени к груди.
— Сейчас как следует помажем маленького Томми детским маслицем, — снова принялась издевательски сюсюкать Дженни, — И попку, и все масенькие приборчики между ножек.
Почувствовав, как чужие пальцы скользнули мне за яички, я задрожал от острой щекотки.
— Смотри, Рэйчел, что вытворяет, — улыбнулась Дженни, — Просто не может спокойно лежать на столе.
— Мой точно так же себя ведет, когда я мажу его между ножек детским маслом, — усмехнулась Рэйчел, — Мальчики так ужасно боятся щекотки.
— Так вот почему он постоянно пытается увернуться от моих пальцев, — засмеялась Дженни, продолжая нестерпимо щекотно трогать мне мошонку.
Было очень обидно чувствовать себя полностью беззащитным перед юной тётей, которая могла трогать меня в этой позе, где хотела.
— Ути-ути-пути! — засмеялась Дженни, снова пощекотав мне мошонку, — Где у Томми самое щекотное
