как все обычно происходило у меня дома, отнёс мокрое постельное белье в стиральную машину, а сам пошёл в душ. К счастью тётя ничего не заметила, потому что я проснулся на полчаса раньше ее. Я пребывал в счастливом неведении до вечера — пока не лёг спать, обнаружив под простынью голубую клеенку. Разумеется, от Дженни невозможно было ничего скрыть. Но моя тётя предпочла тактично промолчать.
Утром следующего дня история повторилась. Правда в этот раз судя по доносившейся из кухни возне тётя проснулась до меня. Решив, как вчера, «незаметно» отнести мокрое бельё в стиральную машину, я вылез из постели и начал быстро стягивать с матраса простынь.
— Оставь! — раздался у меня за спиной недовольный голос Дженни.
Я застыл на месте, чувствуя, как щеки быстро покрываются румянцем стыда.
— Опять описался! — проворчала тётя, подойдя к моей кровати.
— Я... я не специально, — смущенно выдавил я, не зная, как оправдаться.
— Вчера я тебе ничего не сказала, — вздохнула Дженни, — Но две ночи подряд? Придётся принимать меры.
Сказано это было очень спокойно, но таким ледяным тоном, что у меня по спине пробежали мурашки.
— Только посмотри на себя! — неодобрительно покачала головой Дженни, — Быстро в душ! Я сама займусь твоей постелью.
Я взял со стула свою одежду и поплёлся в душ.
— Не забудь почистить зубы! — крикнула мне вдогонку Дженни.
«Раскомандовалась» — недовольно скривился я. Дженни и вправду как подменили. Несмотря на 11-летнюю разницу в возрасте тётя никогда не разговаривала со мной таким тоном. «Прям как с детсадовским малышом, — обиженно подумал я, — Даже мама так не командует. А эта вообще только год назад закончила школу»
За завтраком Дженни снова принялась меня отчитывать — таким снисходительно-насмешливым тоном, как будто разговаривала с трёхлетним малышом. Была еще одна еле уловимая интонация, которая сразу меня насторожила. Чувствовалось, что моя тётя что-то затеяла.
— Еще тот подарок мне достался, — вздохнула Дженни, складывая тарелки в посудомоечную машину, — Ты что из вредности это делаешь? Чем я тебе не угодила?
— Я... — промямлил я, краснея от стыда, — Я больше не буду. Этого больше не повторится.
— Ага не повторится, — усмехнулась Дженни, — Скоро и днём начнёшь в штаны писать. Прям как ясельный карапуз, которого никак не могут приучить к горшку. Ничуть не изменился с тех пор, как я тебя последний раз видела. Те же, что и пять лет назад, проблемы с мокрыми штанишками.
— Я не ясельный! — возмутился я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.
— Ты это кому другому рассказывай, — бросила Дженни, — И я с тобой в отличие от твоей мамы церемониться не собираюсь! Будешь у меня с сегодняшнего дня носить подгузники!
— Подгузники? — пробормотал я, шокированный заявлением тёти, — Мне не нужны подгузники.
— Еще как нужны, — усмехнулась Дженни, — И ночью, и днём.
— Днём? — удивился я, отказываясь верить тётиным словам.
— Да, да, днём, — язвительно улыбнулась Дженни, — Дети, которые каждое утро просыпаются мокрыми, обычно и днём писают в штанишки. Надеюсь ты их у мамы только мочишь. Или с большими делами такая же история?
— Что?! — закричал я, захлебнувшись от возмущения.
— Не соневаюсь, что ты до сих пор какаешь в штаны, — усмехнулась Дженни, — Такое чувство, что прямо сегодня меня кучей в штанишках осчастливишь..
Сказано это было с такой коварной ... ухмылкой, что у меня по спине пробежал холодок. «Что за намеки? — с обидой подумал я, — И эта насмешливая уверенность. Явно что-то затеяла»
— Всё! — отрезала моя тётя, — Сразу после завтрака идём покупать подгузники. Доедай яичницу, а я пока сделаю тебе какао.
Дженни
