взглянул на нее — она ласкала свою киску рукой!
— А ну прекрати! Кто тебе разрешил? — вяло приказал я ей. Она испуганно отдернула руку. По уму следовало бы ее наказать, но мне было лень даже пальцем двинуть лишний раз. Я повернул ключ, заводя машину, и неспешно выехал на улицу, направляясь ко второму мосту.
— Зачем мы здесь? — подала голос она, когда за мостом я свернул на дорогу, которая через некоторое время вывела нас к парку имени космонавта. Я строго глянул на нее и она испуганно поправилась:
— Хозяин.
— Ну как это зачем? — широко улыбнулся я ей. — Ты же моя сучка, ведь правда?
— Да хозяин. — настороженно ответила она.
— Ну вот! А сучек положено выгуливать! — я свернул на узенькую незаметную просеку ведущую вглубь парка. — Играть с ними на природе!
Машина остановилась в небольшом логе. Кругом никого не было но буквально рядом слышался рокот проезжающих автомобилей и где-то невдалеке взлаивал пес, видимо на прогулке.
Я вышел, достал и расправил поводок и распахнул пассажирскую дверцу.
— Ну что, сучка, пойдем на прогулку?
Она сидела на сидении, сжавшись в комочек. Пришлось вразумить ее парой пощечин, после чего она зашевелилась и позволила вывести себя наружу.
— К ноге, сучка! — строго приказал я.
Она заторможено встала на четвереньки и прижалась к моей штанине. Я пристегнул поводок к ее ошейнику и потянул за собой. От машины она отходила с явной неохотой, но все же подчинилась и смешно засеменила рядом. Так мы неспешно прошлись метров двадцать, потом вернулись.
Я с удовольствием потянулся, покрутил торс туда-сюда, с наслаждением слушая хруст позвонков. Сучка покорно стояла рядом, прижимаясь к моей ноге и сгорбившись, как будто старалась стать еще ниже.
— Ну что, сучка, займемся твоей дрессировкой? — сказал я отстегивая поводок от ошейника. — Она вскинула на меня свои бездонные глазищи с удивлением.
— Неужели ты не знаешь как дрессируют сучек? — делано удивился я, подбирая с земли небольшую ветку и обламывая с нее мелкие сучья. Все очень просто — апорт! — и зашвырнул ветку в кусты.
Она несколько заторможено проводила ее глазами и только после того как я от души вытянул ее поводком поперек спины на четвереньках бросилась за ней.
— Хорошая девочка, хорошая... — поощрительно погладил ее по голове я, забрал палку и снова кинул подальше.
После третьего раза эта забава мне наскучила, и я решил поменять правила игры, зашвырнув палку в заросли крапивы. Сучка закусила губу и несколько секунд колебалась, впрочем, я не успел снова взяться за поводок, когда она решительно устремилась туда, и шипя от боли начала поиски закатившейся куда-то палки. Когда она выбралась из кустов, то напоминала вареного рака — кожа покраснела, особенно на ногах и руках.
— Ты смотри, а ведь я научил тебя покорности. — удовлетворенно заметил я, отшвыривая палку в сторону.
Она никак не отреагировала, сидя на четвереньках и, тяжело дыша, устало опустила голову.
— Да, кстати, совсем забыл! — я снова пристегнул поводок к ее ошейнику и повел за собой. — Ты же забыла сделать одно дело, ради которого сучек сюда, собственно и приводят!
Она кинула на меня быстрый, полный ужаса взгляд. Я рассмеялся:
— Ты что подумала, дурочка? Что я заставлю тебя спариваться с псом?
Она облегченно выдохнула. Я покачал головой и мягко сказал:
— Сучек приводят сюда, чтобы они сделали свои дела! Вон, то деревце подойдет — пойди, пометь его.
Она вдруг замерла и густо покраснела. Что-то пробормотала.
— Что ты сказала, не слышу?
— Можно я не буду делать этого, хозяин? — упрямо глядя на меня исподлобья сказала она громче.
Опять двадцать пять! Я разочарованно вздохнул, пожал плечами и взялся за поводок. Свистнул
