Охота на куропаток во сне и наяву.
Часть II. Анданте «Красногорские причуды».
11. Что-то похожее на Моцарта
Нинель хочет хорошей музыки.
Ровно через полчаса, за пять минут до полуночи Женя просыпается. В этом для него уже не было ничего удивительного. В течение первого месяца своего лечения, ему надлежало принимать антибиотики каждые четыре часа, в том числе и ночью. И приходилось заниматься самовнушением, чтобы не проспать нужный момент. И это у него неплохо получалось.
Так что и сегодня, когда время пришло, он стоял под условленным фонарём... Ждать совсем не пришлось. Через пару минут перед ним вырастает фигура Нинель...
— Куда пойдём? — спрашивает она беря его под руку и выводя из-под света от фонаря. — Должна признаться, что я не собиралась выходить к вам глядя на ночь. Но муженёк учинил такой скандал, довёл меня чуть ли не до слёз, так что я теперь полна решимости: пусть ему будет хуже!
— Чем же вы провинились в его глазах?
— Дети стали хвастаться перед ним, как прекрасно провели день в парке, ну и не обошлось без упоминания дяди, который их сопровождал. Начался допрос, что за дядя... Я послала его куда подальше... Ну и пошло — поехало... Так куду идём?
— Можно, конечно, в ресторан, но боюсь, не поздно ли.
— Даже если не поздно, не хочу, чтобы меня там кто-нибудь увидел из мужниных сослуживцев. Давайте просто погуляем. Пойдёмте...
И взяв его под руку, направилась в сторону центра. Там сворачивают налево.
— Куда вы ведёте меня? — игриво интересуется Нинель. — Не к себе ли домой?
— Как вы угадали?
— Это далеко?
— Не близко, так что успеете передумать...
— И тогда что?
— Повернём назад.
— И вы не станете меня отговаривать?
— Почему не стану? Буду, конечно.
Фары остановившегося перед ними такси ослепляют их, а из открытого окна машины раздаются девичьи голоса:
— Женя, привет! А где Алла? Она сказала нам, что отправляется к тебе, и мы решили навестить вас... А там никого нет...
— Сознайтесь, что это она уговорила вас туда поехать...
— Зачем?
— Чтобы увести её в самый разгар моих домогательств...
— Да, так мы и собирались поступить, но вовсе не по её просьбе...
— А по чьей?
— Ни по чьей...
— Странное тогда у вас появилось желание...
— Почему странное?
— Потому что его трудно объяснить... Разве только ревностью?
— Ревность не ревность, а нам не нравится, что ты ей отдаёшь предпочтение... Правда, сейчас мы воочию видим, что это не так... И, думаем, что ей не очень-то понравится, когда мы расскажем ей, как ты проводишь без неё время после полуночи... Пока!...
Такси трогается с места и уносится вдаль.
— Кто такая Алла? — интересуется Нинель, возобновляя движение. — Та самая, с которой вы собирались встретиться, проводив меня с детьми до дому?
— Та самая!
— И что же, вы с ней не встретились?
— Встретился, но не там и не в то время, как собирался...
— И что же?... Почему вы сейчас не с ней, а со мною? Почему поменяли её на меня? И не убеждайте меня, что причина тому — наша договорённость... Откровенно говоря, мне не очень-то верилось, что вы придёте, но выглянув в окно и увидев вас, обрадовалась... Мы скоро придём?
— Уже пришли... Сворачивайте с улицы в темноту этого двора... Видите домишко стоит? Нам туда...
— Он весь ваш?
— Очень вы обо мне хорошо думаете... Два окошка выходят на эту сторону, два — на другую. За каждым окошком — малюсенькая комнатка, в каждой живёт два — три человека... Кухни нет, туалета — тоже... Единственное достоинство — вход в мою комнату почти с улицы. Никто не видит, а если не говорить чересчур громко — то и не слышит... Входите.
Отперев дверь, Женя вводит свою спутницу в
