один поцелуй!...
— Да отпустите же меня!... Вдруг кто войдёт?... Мне пора возвращать-ся...
Вырвавшись из его объятий, Люся захлопывает окно и уходит. А Женя минут десять спустя, дождавшись, когда суета между калиткой и крыльцом стихнет, подкрадывается к углу дома, выглядывает из-за него и, убедившись, что машины стоят, а никого нет, в один миг преодолевает десятиметровое расстояние до калитки, оказавшись за нею, поворачивает и уже неспешным шагом идёт вдоль штакетника, раздумывая над тем, что теперь делать: возвращаться ли, не солоно хлебавши, в гостиницу, или околачиваться здесь в надежде на то, что его новая знакомая не променяет его на целую ораву мужиков.
Так он и ходил туда и обратно между только что покинутым домом и площадью, пока не услышал, как его окликают:
— Женя, это вы?...
— Зоя?... — поворачивает он ей навстречу и берёт за руку. — Вы не представляете, как я рад опять видеть вас...
— Да, Люся передала мне, что вы будете ждать меня, и я постаралась там особенно не задерживаться...
— Да, жаль, что таким недолгим оказалось её гостеприимство.
— Признайтесь, что она понравилась вам! — несколько игриво подхва-тывает она эту тему и, взяв его под мышку, повисает на локте.
— Признаюсь... Но если бы меня поставили перед выбором, я бы ока-зался в затруднении... Но это всё — если бы да кабы... А что нам сейчас-то делать? Вернёмся на берег?
— Вернёмся...
Уже смеркалось, когда они снова оказались там. Стоявший на рейде корабль светился бортовыми огнями.
— Будем купаться? — интересуется Женя.
— Нет, мне что-то неохота.
— Жаль, придётся лезть в воду одному.
— Ничего, я вас здесь подожду.
— Вот мои брюки, рубашка и майка, — говорит он, разуваясь и раздеваясь, — садитесь на них и чувствуйте себя как дома.
После чего подходит к воде и входит в неё.
— Не холодно? — спрашивает Зоя.
— Да нет, вроде бы, нормально.
— А как дно? Камней нет?
— Да такой же мелкий песочек, как на берегу...
— Ну тогда плывите... Только не далеко, чтобы из видимости не поте-ряться. А я сниму обувку и похожу тут босиком...
Проделав в воде несколько шагов, Женя присаживается на корточки и, оттолкнувшись от дна, начинает плыть кролем, стараясь, чтобы это выглядело стремительно и красиво. Но дыхания хватает только на десяток гребков, после чего приходится переходить на брас, а чтобы заплыв и этим стилем выглядел достаточно быстрым, вынимает голову из воды и делает глоток воздуха только на каждый второй гребок, причём не открывая глаз. Когда же он, по его подсчётам отплыл уже далеко, то решил передохнуть. И тут только обнаружил, что над водой спустился густой туман и ничего не видно: ни берега, ни огней парохода... На секунду даже испугался: где берег и где пароход? И куда теперь плыть, чтобы вернуться назад?
— Зоя! — стал он звать, поворачивая голову то в одну, то в другую сто-рону.
— Женя! — донёсся до него её ответ.
И он поплыл в сторону её голоса. Обратный путь занял довольно много времени. Пару раз ему даже казалось,... что он гребёт не в том направлении, и он снова кричал:
— Зоя!
И плыл, ориентируясь на её голос. И уже когда почувствовал дно под ногами и встал на них, понял, почему возвращаться пришлось так долго: сильное течение относило его в сторону, а ориентация на голос Зои заставляла его грести против течения.
— Женя! — доносится до него снова.
— Ау! — отвечает он, выходя на берег и ничком падая на прибрежный песок.
— Женя! Вы где?
— Где-то рядом и сейчас подойду!
Он собирается с силами, поднимается и идёт на её голос. Увидев его, она кидается ему на встречу:
— Ну, наконец-то! Я так перепугалась, когда вдруг всё кругом затянуло тьмой и вы пропали из
