хлопнуть дверью, словно я только что пришел.
Весь вечер я был в шоке от услышанного и не мог смотреть маме в глаза. «В коротенькой юбочке... Она так и сказала — «в коротенькой юбочке». Моя мама в подъезде заброшенного дома в короткой юбочке, в чулках, на каблуках... это ужас, этого не может быть! И она ведь еще сказала, что хотела так выйти на улицу! И уже завтра она, наверное, выйдет! А во вторник они будут там переодеваться вдвоем?»
Я вспомнил маму в ее танцевальном мини, ее округлые коленки и полные бедра... Везде, в моей школьной, в дворовой компаниях степень женской привлекательности измерялась шириной и полнотой бедер. Одноклассницы в наших глазах всегда уступали старшеклассницам с гораздо более развитыми фигурами, а те не шли ни в какое сравнение с полноценными женскими формами учительниц биологии и английского.
Учительницы редко одевали что-нибудь обтягивающее, но день, когда англичанка была в слегка просвечивающем на фоне окна платье, оказался событием. «Какие у Ольги ляжки! Вот бы ее трахнуть! Представь, берешься за них, раздвигаешь, и твой хуйвходит между такиии-их ляжек!» — возбужденно обсуждали школьные хулиганы.
«Господи, а ведь даже бедра англичанки не идут ни в какое сравнение с мамиными! У мамы они еще шире и полнее! Что бы они сказали, если бы увидели ее на танцах?» — и я представил, что это именно наша школьная гопота окажется на пустыре, когда мама выйдет из того дома в своем наряде... «А если бы ее там захотели изнасиловать?» — занервничал я. Воображение вдруг нарисовало гопников в половом акте с моей мамой. Было просто кошмарно — знать, что она сама хочет выйти полуобнаженной и даже быть увиденной случайными мужиками!
Я вновь и вновь перебирал все нюансы ее телефонного разговора. «Хотела выйти на улицу... Получается, она уже была там в тех чулках, которые я видел в сумке!» Это было ужасно. Получается, что мама представляла, как ею овладевают и для этих воображаемых мужчин она на самом деле надевала чулки с поясом. «Без лифчика
чересчур... Неужели у нее седьмой размер груди? О, боже, я знал, что у нее немаленькая грудь, но это оказывается аж седьмой размер! Значит, она была согласна... даже нет, хотела, чтобы какой-то мужчина тискал руками ее грудь! Седьмой размер! Господи, я даже и не думал, что у нее такие шикарные формы!»
Я не мог заснуть всю ночь, днем в школе не мог думать ни о чем. Не заходя домой, с огромным запасом по времени я приехал на пустырь к тем домам. На пустыре опять было тихо и безлюдно. Я прокрался в тот самый подъезд. Ободранные стены, висящие двери... «Где же мне спрятаться? На третьем этаже нельзя.
С первого ничего не видно мне. А если я спрячусь за одной из этих дверей на втором этаже? Здесь видно даже площадку третьего этажа»
Я занял наблюдательный пост у разбитого окна. «Если мама придет, я отсюда увижу ее и успею расположиться за дверью. А что делать, если она зайдет в соседний дом? Бежать туда или ждать, когда она все же выйдет... в этом?» — я не мог унять нервную дрожь.
Мама появилась почти в то же время, что и прошлый раз. К моему облегчению она повернула как раз сюда. Мне на секунду стало спокойнее от того, что я ничего не пропущу. Потом я подумал, что это все сейчас будет происходить уже тут, на моих глазах, что я не только услышу, но и увижу маму переодевающейся... Мое сердце заколотилось еще сильнее, но, что удивительно, я почти не испытал стыда. Оттого, что мама сама делала что-то неприличное, я уже почти не переживал, что собираюсь подглядывать за ней. То, что это была моя мама, отошло куда-то на задний план, лишь добавляя остроты ощущениям. Подсознательно я уже больше воспринимал ее, как
сексуальный объект.
Она уже входила в подъезд, когда я с ужасом увидел, что за ней из-за деревьев показались какие-то парни. Они явно видели ее и видели, что она зашла в подъезд. У меня внутри екнуло.
«Что делать? Остановить
