западный корреспондент однажды приехал, и Витька так бойко с ним лопотал по-английски — прям заслушаешься! Славка взглянул на брата совсем другими глазами. Теперь ему было даже странно: как он мог когда-то его презирать? Да по сравнению с Витькой сам Славка — просто дегенерат! Даже объяснений брата понять не в состоянии — тупица! Только и может, что кулаками махать. Парень вдруг почувствовал себя здесь совсем чужим, и теперь приезжал к Виктору на работу только в редких случаях.
Когда Чекменёв добрался до лаборатории, его брат как раз заканчивал какие-то записи в журнале наблюдения за морскими свинками.
— Славка?! Ты чего здесь делаешь? — улыбнулся он, увидев парня в дверях.
— Вить, бля, ну сколько можно-то? Ты ваще домой собираешься?
— Да я уже иду, иду. Просто я сегодня здесь один, поэтому трудновато. Гарик отпросился, а Сан Саныча я за мышами послал.
— За кем? — заржал Славка. — Он у тебя что — мышей ловит, как кот?
— Ну, что смешного? Белые мыши. Нам для экспериментов нужно.
Но Славка только сильнее зашёлся хохотом, представив, как старший лаборант — усатый и чопорный Сан Саныч — не только ловит мышей, а ещё и отбирает среди них белых!
Через четверть часа братья шли по коридору к выходу.
— Чёрт! — вдруг дёрнулся Виктор и попытался спрятаться за славкиной широкой спиной.
— Чё случилось, Витёк?
— Да там Добросердов идёт. Если увидит меня — всё! Обязательно к какой-нибудь своей работе припашет.
— Ну, это мы ещё посмотрим, — буркнул Славка.
Седоватый улыбчивый хлыщ в сером с искоркой костюме, от которого прятался Витька, всё же его заметил.
— Ба! Виктор Георгиевич! — его слащавая улыбка стала ещё шире. — Вот встреча! А я как раз вас ищу. У меня к вам маленькая просьба, Виктор Георгиевич. Видите ли, у меня в лаборатории нет ультрацентрифуги, а у вас ведь она есть, правда? Не могли бы вы или ваши сотрудники сделать для нас всего несколько замеров? Там всё очень просто, час-два работы, не больше...
В эту минуту Славка сзади тронул хлыща за плечо.
— Что вам угодно? — раздражённо обернулся тот. — Простите, с кем имею удовольствие...
— Вот как раз удовольствия не обещаю. Подь сюды, дядя, разговор есть.
Схватив хлыща за лацкан пиджака, Чекменёв увлёк его в угол холла, где довольно грубо прижал к стене:
— Виктор Георгиевич — мой брат. И он сейчас идёт домой. Никакую работу он за вас делать не будет. Я понятно говорю?
— Молодой человек, вы вмешиваетесь не в своё дело. Да к тому же, ведёте себя по-хамски. Я этого так не оставлю, и у вашего брата будут неприятности...
— Слышь, ты, дятел! — Славка начал заводиться и хорошенько тряхнул мужика, вызвав у того должный испуг. — Неприятности будут только у тебя! Ещё раз подойдёшь к моему брату, я тебе все рёбра пересчитаю, ты понял? Свою работу сам делай. Хорэ на других переваливать! Достал, бля!
— Да как вы сме...
— Пасть закрой, пидор долбаный! Я тебя предупредил. Если он за тебя ещё раз работать будет, то через денёк-другой ты будешь в подворотне моих дружков ... развлекать. А они у меня, как ты догадываешься, не из научной среды. Усёк? А теперь, чмо, пиздуй отсюда на хуй, пока не накидали!
Того не надо было уговаривать: вырвав свой лацкан из славкиного кулака, серокостюмный хлыщ моментально растворился в пространстве тёмного коридора.
— Ну, ты даёшь! — рассмеялся Виктор. — Особенно последнюю фразочку лихо завернул. Надо мне её заучить.
— А толку? Заучить сможешь, а вот сказать — вряд ли, — усмехнулся в ответ Славка, обнимая старшего брата за плечо.
Через пару дней парень заглянул к соседям-алкашам и поговорил с ними как следует. С тех пор они не просто перестали занимать у биолога деньги, а даже вернули ему часть долга,
