были стройные, не то, что у его одноклассниц — ... кривые и «лысые». Что там у неё в сумке? Наверное, тампон ставить. Это праздник для Кости. Он обожал за этим наблюдать.
Нет?
Это же сигареты. Разве она курит? Зачем она взяла в рот эту гадость?
Это же неправильно!
Костино сердце невероятно билось от шока. Ему не приходилось видеть, как его мама курит, но сказать, что ему стало противно, он не мог. Он продолжал делать себе приятно, наблюдая за тем, как его мать, вся голая, подожгла сигарету зажигалкой, вдохнула так глубоко, что ему показалось, будто за один вдох вся сигарета мигом превратится в пепел. Но этого не произошло. Вредная привычка оказалась не такой уж и пагубной. Костя поймал себя на непонятной себе мысли — он сгорал от желания, чтобы она вновь вставила в рот сигарету. Тем временем его мать выдохнула столько дыма, что хватило бы заполнить всю ванную. Она присела на унитаз спиной к нему, включила воду в умывальнике и продолжила курить. Кожа Кости напоминала кожу человека с высокой температурой. Он уже не смотрел на её грудь, на волосы в подмышках, на волосы внизу живота. Он смотрел на её рот, который жадно глотал дым, а затем выпускал его на волю под струю воды. Сигарета быстро превратилась в окурок, который его мать бросила в унитаз и смыла водой. Умыв лицо под той же струёй воды, она включила горячую воду и достала из сумки зубную пасту и щётку, положив их на раковину. Когда вода наполнила ванну буквально сантиметров на двадцать, она легла туда лицом к сыну (Ура!), о взгляде которого не подозревала.
Костя не верил в это. Что ж, бывает всякое. Матери его одноклассников курили, но он думал, что его мама никогда не закурит. Но это случилось. Только зачем она делала это в ванной? Наверное, она собирается скрыть это от него? Но Костя не хотел. Что же это за семья, если друг от друга есть тайны? Что мама от него скрывала? Он покупал ей, если надо, прокладки и тампоны, она не стеснялась при нём оголять грудь. Правда, трусы она снимала редко. Она позволяла ему делать ей массаж, он натирал ей грудь два раза. Она не боялась настолько ему довериться. Мама лишь предупредила его, что будет некрасиво рассказывать о таких вещах другим людям. И он молчал! Молчал, как рыба. В первый раз он был в недоумении от того, какая её грудь на ощупь. Мягкая, будто пакет с водой. И тёплая. Только вот сосочки сначала были мягкие, а потом так вздулись, что он спросил: «Мам, тебе холодно?» Но Анна смутилась, улыбнулась и сказала, что всё нормально, чтобы Костя не переживал. Объяснить себе, как ей может нравится, что сын гладит ей грудь, она не могла. Но Косте это было не нужно. Никаких объяснений. Делаешь, что приятно. Но себя он трогал, только если была полная уверенность того, что никто не видит. И только если он видел свою мать голой.
Часть третья.
Была полная темнота, если не считать свет в ванной, что еле-еле пробивался в комнату из коридора.
— Массаж мне сделаешь?
— Да, давай сделаю, — Костя встал с кровати. — Ты к себе ляжешь?
— Давай я тут лучше лягу, — Анна сняла халат.
Костя в ничтожном свете разглядел её формы. До них рукой подать. Только не нужно торопиться, ещё всё впереди.
— Вот тебе крем новый, Костенька, — она протянула ему флакон. — Осторожнее, он открытый.
— Хорошо, мам. Я осторожно.
Она легла на живот и сложила руки по подбородком. Костя сел сверху и налил в руку крема. Постепенно он растёр его полностью по спине и принялся массировать мать. Она тихо постанывала, если ей было особо хорошо. Когда её сын перестал массировать спину, он опустился чуть ниже, к ягодицам. Их ему массировать ещё не приходилось. Но он набрался смелости и начал наносить крем на её кожу.
— Класс, — протяжно произнесла Анна.
Костя ничего не ответил. Он приблизился к её ягодицам очень близко и почувствовал вперемешку с запахом крема какой-то иной запах,
