грудью и задницей, на которую можно посадить самолет. Она не была огорчена, ей было все равно. Она не думала об Артси. Ее мысли были о себе. Ее тело, ее потрясающе несовершенное тело, все же не было на экране голым.
Ее руки дрожали, когда она расстегивала лифчик. Когда в последний раз кто-то делал это, кроме нее? Медленно... раз, два, три... она позволила грудям вывалиться вперед, держа их, как редкие объекты искусства, экспонаты музея, уставившись на них, как будто они не принадлежали ей. Гладкие, полные, мягкие, она была удивлена, насколько прекрасны они были. Она скрестила руки, но не чтобы закрыть их, а просто сжать их вместе. Ее розоватые, напряженные соски росли каждый раз, когда она двигалась. Ее руки задевали их, ее руки двигались по ним.
Ее трусики, ее любимого черного цвета, высоко открывают ноги, пришла к ней запоздалая мысль, когда она пристально глянула в окно, замечая тысячи открытых окон в городе, лежащем перед нею. Сняв трусики, медленно, одну ногу за другой, держась за кресло, она задалась вопросом, кто еще увидел замечательное, освобожденное тело, которое было выставлено ею на показ. Она Оголялась в Своем Доме! Давайте, Убийцы с Топорами! Оторвитесь от Пост, мистер Скользкий!
Вот она, ее волнение росло, ее гордость и восхищение собой росли вместе с тем, как ее щеки окрашивались в розовый. Она наклонилась открыть окно, чувствуя прохладный ветерок на груди, попке, киске, руках и ногах.
Свободная, уязвимая, одна и непроизвольно восторженная. Она привела в порядок волосы, взъерошенные снятием футболки. Она не знала, где поместить руки, не знал, как стоять. Как встают обнаженные люди, когда они не делают что-то для того, чтобы оголиться, или не голые, или лежащие? Она тяжело вздохнула.
Она посмотрела в окно на мистера Скользкого и в первый раз встретилась с ним глазами. Ее рот открылся. Он улыбнулся широко, на его лице появилась ухмылка от уха до уха. Медленно он встал от своего места, повернулся и выключил свет на кухне.
Она застыла на мгновение. Медленно, она начала улыбаться. Она высунулась из окна, позволяя ветру растрепать волосы, и ее соски отвердели.
Она усмехнулась и рассмеялась, застыла на месте и почувствовала, что ветер дует на нее немного сильнее. Она обернулась вокруг, спиной к окну, выставляя соседям на показ голые ягодицы, и рассмеялась как сумасшедшая. Она кричала и махала прохожим на улице, которые восхищенно и не очень кричали ей в ответ.
Было два часа ночи, когда она легла спать. Она спала, чувствуя одеяло всем телом, и уплывала прочь, удовлетворенная. И нагая. Голая. Совсем.
E-mail автора: piterko@inbox.ru
