с ним. Я тянусь вниз, чтобы поласкать себя, и, как только я чувствую первые его спазмы, я тоже кончаю. Оргазм настолько фантастичен, что я почти теряю сознание. Когда мы приходим в себя, мой любимый целует меня в шею второго раз за день. Я надеюсь, что никто не заходил в прачечную. Даже притом, что здесь стальная дверь, мы наделали много шума в финале.
Он целует меня с любовью и ласкает меня снова; его нежные руки на моем лице говорят мне, что это было больше, чем просто минутное желание. Я целую его от всего сердца, как его мать и его возлюбленная.
Мы возвращаемся наверх, и начинается обычная предобеденная суета, но я нахожусь в другом месте. Это очень мучительно говорить и делать, то, что я говорила и делала в течение многих лет. Я хочу говорить с Эй-Джеем. Я хочу быть с Эй-Джеем. Я хочу коснуться Эй-Джея. Наконец выдался момент, когда мы одни в кухне.
«Эй-Джей мы должны поговорить обо всем этом.»
Он подходит ко мне и говорит:
«Конечно, мама, но я лучше поцеловал бы тебя».
Его губы касаются меня, и я загораюсь от его языка, но я отстраняюсь.
«Эй-Джей, пожалуйста, я тоже хочу поцеловать тебя, но, пожалуйста, не здесь; достаточно сложно не наделать более сумасшедших вещей. Спустись в парк, а я буду
там приблизительно через двадцать минут.»
Я дошла до конца маленького парка, где мой сын сидел на скамье в ожидании меня. Достаточно стемнело, и было только несколько гулявших детей. Мы поцеловались.
«Эй-Джей, что мы делаем?»
«Мама, ты знаешь, и я знаю и к черту папу и всех остальных.»
«Малыш, это не так, твой брат и папа не поняли бы, и
ни один человек из тех, на кого мы работаем, тем более.»
«Мама, ты сожалеешь?»
«Малыш, я не сожалею; я не могу без тебя, но мы должны знать
что мы делаем. Только подумай об этом Эй-Джей; ты кончил в меня, а я не пила пилюли в течение шести месяцев. Что, если я забеременела?»
«Я не беспокоился бы; я уверен, что ты красива, и когда беременна.»
Я рассмеялась, «Ты знаешь, что я имею в виду».
Он дразнил меня и приподнял ладонями мои груди. «Ты подразумеваешь, что они станут еще больше; Я хотел бы это увидеть.»
«О, Эй-Джей... !»
«Мама, ты думаешь, что я смог бы не ласкать тебя снова, или прекратить любить тебя? Завтра я добуду кое-что, или ты возобновишь прием пилюлей, и мы найдем способ быть вместе, даже если я должен буду таскать тебя в кладовку по ночам.»
Я видела блеск в его глазах, когда он говорил, и я сказала:
«Сладкий мой, ты никогда не должен будешь тащить меня куда-нибудь, если я знаю, что ты собираешься заняться любовью со мной».
Мы поцеловались, как школьники и когда мы удостоверились, что никого нет вокруг, мы поласкали друг друга, пока мы не кончили.
Следующий день был воскресеньем, таким образом, все вылезли из квартир. Я очень хотела Эй-Джея и почти себя не контролировала. Я не помню, чтоб я так промокала только от мысли о ком-то, и я была уверена, что все вокруг меня знали о том, что я мокрая. Самое интересное то, что это мы действительно трахались в кладовке снова.
Эй-Джей не стал или не мог прекратить касаться меня. Всякий раз, когда никого не было вокруг, он трогал мои груди или пытался засунуть руки под мое платье. Я попросила его остановиться; он попросил меня снять трусики. Он дразнил и «шантажировал» меня.
«Мама, если бы ты любишь меня, ты сделаешь все для меня. Все, что ты попросишь, я сделаю; если ты скажешь, что я должен полизать тебя посереди гостиной, я сделаю это. А ты сделаешь эту небольшую вещь для меня?»
Он играл, но, я бы сделала, все, что он попросит, и я хочу всегда ему доказывать этого. Это было глупо, но я сняла мои трусики. Потом, когда мы были в кухне, он стоял позади меня и вставил палец в меня. Я настолько возбудилась, что сказала ему следовать за мной в кладовку. Я расстелила пять или шесть одеял на полу. Я сняла платье и лифчик. Я стояла на коленях, когда он вошел. «Подойди ко мне мой мальчик», я сказала.
Я
