совершенно случайно ее взор упал на вздыбленную простынь на уровне ниже пупка. Уже не отдавая отчета о своих действиях, Татьяна сдернула с сына простынь. Под углом девяносто градусов по отношению к горизонту в небо поднимался возбужденный член. Трусов на Юре, разумеется не было.
— Все вы мужики — рабы своего писюна — завопила она, — Только в мозгах и мыслей, чтобы кому-нибудь его вставить. Молоко на губах еще не обсохло, а уже подрочить захотелось? Может быть, ты в мою комнату не только журнал но и бабу собираешься притащишь? А матери заявишь, мол, выметайся! — Заполненный алкоголем разум Татьяны уже не контролировал поток произносимых ею слов. — А что умело подрочить самим не получается, на бабу попялиться нужно, — не унималась Татьяна. — Так я могу тебе помочь подрочить. — С этими словами она крепко обхватила член сына ладонью и, сделав несколько фрикционных движений, обнаружила, как обильная струя спермы летит прямо ей в грудь. — Засранец, как и твой отец, не умеешь себя сдержать...
Слезы потекли по щекам Татьяны и она, не раздеваясь, завалилась в кровать. Обняв подушку, Таня засыпала с таким коктейлем несовместимых чувств, что если бы не изрядная доля алкоголя, принятая накануне, вряд ли бы она смогла вообще уснуть этой ночью.
Вечером, после работы она отошла от своего в течение месяца вырабатываемого графика, и отправилась прогуляться с Марьей Петровной, известной советчицей, уборщицей из бухгалтерии, прогуляться по осеннему городу. Не вдаваясь в детали произошедшего накануне, она стыдливо начала разговор.
— Вчера вытащила порно журнал из — под подушки сына.
— Какой порно — недоумевала баба Маша.
— С голыми бабами.
— А сколько лет, пацану — то?
— Пятнадцать с гаком!
— И что здесь удивительного-то?
— Как, что удивительного, мал еще об этом думать. А если, насмотревшись, таких картинок задумает жениться. Где мы жить то тогда будем?
— Ну, милочка, во-первых, пацану уже время узнать, что такое у баб между ног. А такое только из подобных, как ты сказала порно, журналов в этом возрасте и узнают. Во — вторых, что такое жениться и как это связано с любовью — это ты сама должна своему ребенку объяснить. Просто жила ты без него долго и не знала, как твой мальчик взрослеет, поэтому теперь не стоит удивляться, что он становится мужчиной.
— Так получается я сама еще и виновата, что его за эту гадость наказала?
— Поощрять это, разумеется, не следует, но и наказывать его за такое, тоже не самый хороший выход. Лучше поговори с ним, как в народе говорится: про птичек, про собачек. — И баба Маша хитро подмигнула Татьяне и та обуреваемая воспитательским позывом отправилась разговаривать с Юрой.
Но смелость ее улетучивалась прямо пропорционально расстоянию до двери квартиры «Все же я сама виновата, забросила ребенка, а теперь удивляюсь, что он вырос!».
Начать разговор она не решалась до самого отбоя и только когда, безнадежно пытаясь заснуть, услышала, что сын ворочается и тоже не спит, позвала его.
— Юра, иди к маме. — Но Юра не ответил. — Я кому сказала: подойди ко мне, нам нужно обсудить, то что произошло вчера, — потребовала Татьяна.
Юра подошел к кровати: в этот раз он был в трусах и майке. Татьяна, приподняв край одеяла, предложила забираться к ней.
— Извини за вчерашнее, но ты тоже не должен настолько увлекаться подобной литературой, что прямо под подушку прячешь. Я, конечно, тоже хороша: не уделяла тебе достаточно времени. Но поверь — я очень тебя люблю. Ведь у нас семьи только и осталось, что я, ты, да дед.
Она крепко обняла своего сына за шею и поцеловала сначала в лоб, а затем в адамово яблоко. Юра лежал рядом, не шелохнувшись. Татьяна чувствовала силу любви к сыну, ей хотелось покрыть поцелуями все его тело, гладить его
