не честно...
Язык заплетался, колени подкашивались, всё тело охватила истома...
— О дааа... — с улыбкой протянул он. — Но так сладко, да девочка моя?
Продолжая улыбаться, он сильнее прижал её к стене, прекрасно зная что сейчас будет. И он не ошибся. Едва услышав последние слова, она моментально вспыхнула.
— Не смей меня так называть! — прошипела она, резко подняв голову с его плеча. Он продолжал улыбаться и удерживать её, глядя в загоревшиеся голубым огнём глаза. Он чувствовал, как напряглось её тело в тщетной попытке вырваться из его рук, и именно эта тщетность нравилась ему больше всего.
— Моя маленькая послушная девочка... — тихо прошептал он ей на ухо и тут же с удовольствием почувствовал, как она напряглась ещё сильнее, а её попытки вырваться стали ещё неистовей.
— Пусти!! — закричала она. — Не смей! Я не девочка! Не маленькая! Не послушная! И не твоя!!
— Не моя? — ухмыльнулся он, снова взглянув в её пылающие глаза. — Да ну. А чья же, ммм?
— Своя собственная! — прорычала она, не прекращая попыток вырваться из железной хватки сильных рук. Бесполезно. Он усмехнулся и вдруг сам отпустил её, отойдя на шаг. Она тут же метнулась в сторону, тяжело дыша и зло глядя на него.
— Не смей больше так делать! — прошипела она, пытаясь успокоиться и отогнать сладость, всё ещё не покинувшую её тело.
— А что так? — улыбнулся он, нахально разглядывая её грудь, часто вздымающуюся под тонкой тканью фиолетовой блузки. — Тебе не понравилось?
— С ума сошёл?! Нет! — прорычала она, злясь всё больше. Но уже не на него. На себя. Только что сказанные слова быль ложью. Именно такое его поведение, такие игры и нравились ей больше всего. Но она бы скорее спрыгнула с Эйфелевой башни, чем показала ему это. Она пыталась перебороть эти чувства, убеждала себя, что так не должно быть, что ей не может, не должно это нравиться... Но наслаждение такой игрой было слишком велико. И это злило ещё сильнее.
Однако для него эти её чувства не были тайной. Он хорошо разбирался в людях и прекрасно понимал что нужно таким, как она. А взглянув ей в лицо, понял, что и на этот раз он не ошибся. В лазурных глазах злость мешалась со страстью, наслаждением и желанием продолжения.
— А лгать нехорошо-о-о, — всё с то же насмешливой улыбкой протянул он. От пристального взгляда внимательных карих глаз не укрылось ни как она чуть вздрогнула и снова напряглась, услышав эти слова, ни нечто, похожее на испуг, плеснувшееся в глазах. Да, она боялась. Больше всего боялась, что он узнает о её чувствах.
— А я и не лгу! — фыркнула она, всё-таки наконец снимая пальто. Чтобы повесить его на вешалку, ей пришлось снова приблизиться к нему. Как только пальто оказалось на крючке, он снова привлёк её к себе.
— Не трогай меня, — зло прорычала она, упёршись руками в его грудь и разрываясь между желанием снова начать вырываться... и обнять его, прижавшись всем телом, наслаждаясь его теплотой. Снова внутренняя борьба...
— Как пожелаешь, — вдруг сказал он, размыкая объятья. Она на мгновение застыла, растерянно гладя на него, но потом презрительно фыркнула и пошла в комнату, мысленно кляня всё на свете. Он не торопясь последовал на ней, предвкушая грядущее удовольствие.
Она стояла у окна, разглядывая ночной город и в очередной раз пытаясь успокоиться. «Какой же он гад!» — зло думала она, прекрасно понимая, что в этой игре ей не победить. Уж слишком сильно она желала поражения. Но просто так сдаться, признать поражение было выше неё. От бессильной злости хотелось застонать и одновременно разбить что-нибудь.
— Уймись, а? — раздражённо сказала она, почувствовав его руки на талии....
— А если не уймусь? — промурлыкал он ей на ухо, обнимая крепче.
— Я уйду!
Он усмехнулся.
— Да
