Посоветовавшись с родителями, Люська вскоре подала на развод. Узнав об этом, Жан облегченно вздохнул. Его больше устраивала выплата алиментов дочери, чем жизнь с такой взбалмошной женой, от которой всегда можно было ожидать самых неожиданных сюрпризов. Жан тут же распрощался с домом Копальских и устроился на квартире у одной знакомой, которая давно положила на него глаз. Он целиком ушел в службу, радуясь, что бывший тесть не дал ходу его проступка. А Люська с радостью повисла на шее у Валентина. Она поняла, что всегда сильно его любила, даже тогда, когда он дергал ее за косички еще в шестом классе, да и отец с матерью и близкие подруги ей говорили, что это — судьба.
— Связал нас бог одной веревочкой, теперь нам обратной дороги нет, — говорила она, целуя любимого.
Валентин понял, что петля брака все туже затягивается на его шее, что явно не входило в его планы. Одно дело — любовь, и другое — брак. Он подсознательно чувствовал, что скоро не выдержит постоянных Люськиных вывертов. Однако вязкая трясина любви все глубже засасывала его, и ему казалось, что его любимая ухватилась за него мертвой хваткой. Люська почувствовала его нерешительность и, зная склонность Валентина к утонченному сексу, чего не понимал Жан, решила сыграть именно на этой струнке. Набрав у подруг сексуальной литературы и нырнув в Интернет, Люська углубилась в изучение теории эффективного обольщения мужчин. Она пожирала глазами сцены совокупления на порно-сайтах, особенно в экстравагантных позах, изучила теорию минета и отработала на практике весь процесс с одним из своих школьных друзей, который тоже с шестого класса был влюблен в эту вертлявую блондинку. Какие тайны тут ей вдруг открылись! Разве могла она раньше предположить, что у какого-то лилипута его «прибор» может быть размером с огромный огурец, а у иного Геркулеса он запросто умещался под фиговым листком. Но Валентина упрекнуть в этом было бы грешно. Своим двадцатисантиметровым «шлангом» он творил чудеса, не то, что «перчик» Жана, который тут же начинал «плакать», едва войдя в ее лоно, страстно желающего секса. Она никак не могла понять, когда она умудрилась забеременеть от него, да и от него ли? Ведь с ней уже успел переспать не один из «верных» друзей этого заносчивого офицера.
Едва у них зажили раны, полученные в столь неравном бою, как Люська снова затащила к себе упирающегося курсанта. На ней был модный желтый халат с боковым разрезом по бедру прямо до пояса, что позволяло ей, как бы невзначай, демонстрировать белизну трусиков, мелькающих в этом разрезе, когда она ходила по комнате. Этот «телевизор» его сильно возбудил. Почувствовав, что он уже готов наброситься на нее, Люська уселась на диван, положила ногу на ногу, оголив коленку со своими обольстительными ямочками. Валентин, не отрываясь, как завороженный, глядел на эту коленку, затем встал, опустился перед ней на колени и припал губами к этой волшебной коленке. Она шире расстегнула халат, а затем вообще освободилась от него, оставшись перед юношей только в трусиках и лифчике. Ее грудь тихо качалась, как нежная волна, слегка набегающая на берег, миленькая ямочка пупка манила и явно просила поцелуя, а в ее глазах стояла такая невысказанная любовь и нежность, что Валентин даже усомнился: не сон ли это? Люська мигнула ему, кивнув на свои трусики, и он, поняв ее желание, тут же потихоньку стал стягивать их, пока не уложил на пол. Она мигнула на его одежду, и он быстро освободился от нее, отбросив в сторону.
Он стал исступленно целовать ее коленки, затем впился в ямочку пупка, и тут, запрокинув голову на спинку дивана, она тяжело вздохнула, и он увидел, как ее нежные, точеные ножки со ступнями размера японской гейши начинают раздвигаться, открывая дорогу к вратам «рая». Он увидел рыжеватые кустики, редко растущие вокруг жерла сладострастного «вулкана», в верхней части которого было встроено
