она страстно задвигала приподнятыми навстречу бедрами. Короткий вскрик, и в мой рот хлынули новые потоки ... мочи, которая омыла мое лицо.
Я расхохотался и поцеловал ее в раскрытые половые губки, из которых бил фонтанчик желтой мочи.
— Боже мой! — Стыдливо застонала она. — Какой стыд! Я писаю, прямо тебе в рот.
— Пустяки милая. Ты, прелестна. Я готов умываться твоей водичкой.
— Витя, милый. Не надо. Мне до того стыдно перед тобой. Что ты делаешь? Зачем ты меня целуешь там? Я слабая женщина, и не могу сдержаться. Это слишком приятно.
— Вот и наслаждайся любовь моя, — ответил я, продолжая ласкать языком торчащий язычок ее клитора. Его набухший отросток трепетал под моим языком.
— Витя! О, Витя!
— Что?!
— Ты садист. Я сейчас умру от оргазма.
— Мне, остановиться? — Лукаво спросил я.
— О, нет! Пожалуйста, еще! Но, я не отвечаю за себя.
— Милая, ты можешь даже обкакаться. Меня это не отвратит от тебя. Я наслаждаюсь, лаская тебя, твою волшебную щелочку. Можно, я войду в нее?
— О, да! Прошу тебя. Сделай это скорей! Мне так хочется этого!
Она сладостно застонала и, раскинув ноги, начала страстно подмахивать мне, громко пукая. Сейчас, это не смущало ее.
Мы провели с ней волшебную ночь, полную знойной страсти и наслаждений.
Проснувшись в обнимку со мной, Люба вспомнила наши ночные безумства, и, в особенности, свои. Обняв меня, она спряталась на моей груди. Упругость ее прижавшейся груди, обжигающие прикосновения твердых сосков, а главное пушистая мягкость половой щели плотно прижавшейся к моему члену, мгновенно пробудили его. Моментально распрямившись, он упруго уперся в ее ногу. Приподняв ее, она прижала его теплой ляжкой, и мгновенно забыв о приличиях, взволнованно задышала, потирая его ногами.
— Я сейчас кончу, — пригрозил я. — Ты же не хочешь, чтобы моя энергия пропала даром?
— Нет. А, что я должна делать? — лукаво спросила она.
— Позволить мне овладеть тобой. Или вставь его сама.
Теплые пальцы осторожно коснулись напряженного ствола, чуть помяли его и, обхватив, направили во влажную норку.
Я обхватил ее и, крепко сжав тугие, напрягающиеся под руками ягодицы, натянул на себя, глубоко входя в ее грот любви.
— Поспеши милый, иначе мы запоздаем на работу, — напомнила она, размеренно двигая бедрами.
— Ну и наплевать. Самое важное сейчас для меня сейчас это ты. Я хочу любить тебя бесконечно. Я хочу тебя, — простонал я, лихорадочно всаживая член в ее чмокающую щель.
Она пукнула, и страстно застонав, впилась поцелуем в мои губы.
— Люби меня сильнее, милый. Люби и еще раз люби! — молила она. — Я хочу тебя. Я... я... я, сейчас... кончу! Да! Да! Да! Милый! Всади глубже. Кончи в меня. Наполни мое влагалище спермой. Чтобы она текла из меня. Всади его глубже милый!
Выполняя ее страстную просьбу, я засадил в нее до яиц и толчками заполнил ее норку потоками спермы. Громко пукая, она забилась о мои бедра и после нескольких вскриков, томно приникла ко мне, содрогаясь от последних содроганий.
— Тебе этого достаточно, милый, чтобы дотерпеть до вечера, милый?
— Конечно же, нет, любовь моя. Но, я дотерплю до этого радостного мгновения.
Во время знакомства со своим классом я заметил, что он, будто нарочно, состоит из четырнадцати чертовски соблазнительных девиц в довольно смелых и мало подходящих для школы нарядах. Мне пришлось то и дело отводить взгляд, чтобы не искушать себя видом, высоко открытых соблазнительных бедер и прекрасных стройных ножек.
Я серьезно засомневался, стоит ли мне вести этот класс? Слишком велико для меня искушение, общаться с четырнадцатью недавно расцветших, полных желания любить девушек. Я же, если быть объективным, отбросив ложную скромность, был для них самым подходящим объектом. Если я
