либо невыразителен, малоинтересен в общем и целом, то Артём, скорее всего, не обнаружив ничего привлекательного для глаз, на этом бы и успокоился, а внезапно возникший его интерес к новоприбывшему испарился бы так же естественно, как и возник-появился... мало ли и до армии, и уже в армии было пацанов, которые вызывали в душе Артёма какое-то смутное шевеление, а потом оказывалось, что всё это не то — либо фактура совершенно не воодушевляла, не будила никакого сексуального желания, либо душа не рвалась слиться с душой другой, и Артём быстро остывал, не успев даже воспламениться, — понятно, что в таких случаях никаких внешний движений со стороны Артёма не было и быть не могло... В случае с Денисом как-то всё органично, всё естественно соединилось: невольно возникший интерес — ещё ничем не мотивированный и потому невнятный и смутный — слился с увиденным в бане, да так слился-сплавился, что Артём тут же со всей очевидностью почувствовал совершенно осознаваемый прилив необыкновенно сильного, упруго-ликующего, молодого и горячего, вполне конкретного желания... оставалось лишь подумать, к а к и м е н н о это сделать — как всё это обставить-смоделировать, чтоб получилось и естественно, и душевно... а главное — парню в кайф! — Артём уже был достаточно опытен, чтоб думать не только о себе...
Собственно, вариантов, как это сделать, было не так уж и много, а если говорить точнее, то всего два: либо достичь желаемого можно было неспешно и для него, для Дениса, совершенно незаметно — так, чтоб в один прекрасный момент всё случилось-произошло как бы само собой... либо, наоборот, заполучить желаемое можно было одномоментно — кавалерийским наскоком, который совсем не обязательно должен был сопрягаться с физическим насилием, но который в любом случае предполагал некий психологический натиск... Думая о том, как подступиться к Денису, Артём невольно вспоминал, как впервые это случилось-произошло с Игорем: они были в наряде, но не в казарме, а на полигоне — была глухая ночь, они, лёжа бок о бок на одной плащ-палатке, говорили о девчонках, и Артём в какой-то момент разговора совершенно отчетливо почувствовал, что если он вот сейчас, сию минуту, к Игорю подкатит с нежностями, тот его не оттолкнёт... почему возникло это ощущение, сказать было трудно, но так оно и вышло: Игорь, «накрученный» разговором, а потому внутренне к чему-то подобному неосознаваемо, но явно готовый, то есть готовый не вообще и не в принципе, а готовый именно в ту минуту, тут же подался всем телом к Артёму, самым естественным образом сдавил Артёма в ответных объятиях, совершенно не удивляясь, ни о чём не спрашивая, и — о, кайф! — они какое-то время молча, страстно, с сопением сосались в губы, причем Игорь это делал ничуть не хуже Артёма, то и дело беря инициативу на себя... потом Артём, всё так ничего не говоря, мягко скользнул ладонью по телу Игоря, и ладонь его замерла на естественно возбуждённом, из штанов выпирающем члене — несгибаемо твёрдом, как штык-нож... дальше всё было делом техники, хотя, учитывая, что смазывать было нечем, это оказалось не так-то просто, и прежде всего для Игорька, который в ту ночь подставил своё очко под член впервые... но — было б желание! А желание было — и потому всё у них получилось... классно получилось! Игорь не был, как Артём, сексуально ориентирован на пацанов, но — разве кайф нужно обязательно маркировать каким-то конкретным — кем-то назначенным — цветом? Хорошо сложенный симпатичный Игорь с вполне приличным прибором между ног не был приверженцем однополого секса, и в то же время он стал для Артёма не просто приемлемым, а вполне удовлетворяющим сексуальным партнёром — без какого-либо ущерба как для армии, так и для собственного здоровья, — они стали трахаться регулярно, находя для этого время и место, причем инициатива от Игоря исходила даже чаще, чем
