сидели в темноте, «сцена» освещалась боковыми лучами компактных софитов. Катя уже перестала отталкивать руки Виктора и сама вовсю лапала его, поглаживая торчащий член через ткань брюк.
Девушки в прозрачных платьях закончили свой танец, музыка сменилась. Катя только что поняла, что девочки танцевали под Мусоргского, «Рассвет на Москве-реке». Причём здесь Мусоргский? Катя не успела додумать до конца — на сцене, под мощные аккорды Бетховена появился актер-мужчина. Его тело было прикрыто чем-то вроде юбки. Актёр явно играл злодея. Софиты освещали красными лучами его лицо, искаженное злобной гримасой. Он обратился к девочкам словами одного из шекспировских сонетов. Одна из них, освещенная зеленым светом, покорно склонив голову, медленно направилась к «злодею». «Злодей», не скрывая торжества, встал к зрителям вполоборота. Катя увидела его голые ягодицы — «юбка» была юбкой только спереди, сзади она ничего не закрывала, держалась на тоненьком шнурочке. Девушка, приближаясь к «злодею», всё чаще и чаще останавливалась, взмахивала руками, произносила длинные красивые монологи, всячески демонстрируя своё отчаяние, умоляла её пощадить. Странно, но Катю совсем не смущали голые ягодицы чужого мужика у них в квартирке, больше того — ей совершенно не жаль было бедную девочку, которую тот щадить совсем не собирался. Катя видела это по постепенно приподнимающейся передней части «юбки». Что-то творилось с освещением — с каждым шагом девочки её прозрачное платье всё меньше скрывало изгибы и выпуклости соблазнительного тела. Само тело перестало светиться зеленоватым русалочьим оттенком и всё больше разгоралось живым телесным светом. Овальное бледно-розовое лицо утопало в рыжем сиянии, темная полоска под животом блестела каштановыми волосками. Иногда показывались беззащитные розовые губки между ног.
Виктор посмотрел на Катю. Та, не отрываясь, глядела на рыжую девушку, которая уже стояла вплотную к «злодею». Она была развернута вполоборота к зрителям, лицом к ним и к своему мучителю. В глазах девушки искрились натуральные слёзы, грудь высоко вздымалась от волнения. Музыка смолкла. Было слышно только дыхание актёров, женское — частое, прерывистое и мужское — глубокое, сильное, с выдохом через нос. Виктор положил руку Кате на голую грудь и чуть слышно спросил в ухо:
— Ты её хочешь?
— Да. Хочу... — с трудом оторвавшись взглядом от сцены, Катя посмотрела ему в глаза и произнесла это неслышно, одними губами.
Яркий луч света выхватил из цветного полумрака левую руку «злодея». Рука легла на ногу девушки и медленно поползла вверх, задирая подол платья. Девушка прикрыла глаза и чуть прикусила губу. По щекам потекли слезы. Рука, поднимаясь всё выше, остановилась на лобке. Сильные красивые пальцы стали осторожно притрагиваться к розовым губкам. Девушка шумно вздохнула и слегка расставила ноги. Правая рука «злодея» сразу оказалась на прекрасной груди, почти полностью закрыв её, начала нежно поглаживать тёмный сосок. Девушка замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Чувствовалось, что она ещё немного боится. Жутко стыдно, но ласки доставляют ей удовольствие. Бледно-розовые щеки занялись ярким румянцем. Катя увидела, как под настойчивыми ласками пальцев партнера половые губы немного увеличились в размерах и заблестели от влаги.
Девушка охнула и приоткрыла глаза. Палец актёра глубоко вошёл ей между ног. Она расставила ноги ещё шире и решительно потянула «юбку» партнёра вниз...
Катя понимала, что сейчас начнётся что-то запретное, непристойное, но не могла поверить в это до конца, в глубине души оставалась какая-то надежда, страх, что существуют границы, которые нельзя, невозможно нарушить. Когда последняя одежда актёра упала на пол, а руки Виктора сдернули с неё кофточку, она поняла, что границ не будет. Виктор сегодня не намерен останавливаться. Ну
