стопке, и он как-то неожиданно быстро, как пьянеют все алкоголики, вдруг «поплыл», заснул на полуслове, сложив голову на стол. Мы с Надей понимающе переглянулись. Я поднял его и отвел в спальню на кровать. Он упал поверх одеяла и громко захрапел, что-то довольно пробурчав перед этим.
Я вернулся на кухню. Мое сердце бурно билось. Мы остались наедине с молодой женщиной.
На столе перед нами, стояла лишь наполовину опорожненная бутылка водки.
— Давай выпьем Наденька, — сказал я, не замечая, что называю женщину ласкательным именем, как обычно называю ее про себя.
Я заметил это лишь тогда, когда она в очередной раз покраснела. Обычно бойкая маленькая женщина, сегодня вела себя необычайно скромно.
— Подожди, давай приготовлю немного салата для закуски, — сказала она, вставая со своего места. Проходя мимо, она вновь коснулась меня своим крепким тугим бедром. Невольно, как от ожога, я потер свое бедро рукой.
Я смотрел на ее спину, обтянутую тонким свитером. На виднеющуюся из-под быстро двигающейся руки круглую, твердую и крепкую на вид, небольшую грудь, на такой же крепкий и небольшой, обтянутый черной юбкой зад. Все было очень красиво и ладно в ее маленькой подобранной фигурке, от которой веяло теплом и домашним уютом. И, которая была для меня невыразимо желанна и притягательна.
Помыв помидоры, она подошла к столу, и стоя возле меня, стала нарезать их дольками.
Руки молодой женщины двигались как-то неуверенно, и острый нож, соскользнув, слегка чиркнул ее по пальцу. Легонько ахнув, она зажала тоненький указательный пальчик. Слегка побледнев от боли и испуга, она как-то беспомощно посмотрела на меня.
Я взял ее маленькую руку и посмотрел на палец. На миниатюрном пальчике был маленький, почти еле заметный надрез. Совершенно пустяковый. Но, держа в своих руках ее крепкую теплую руку, волнуясь от этого прикосновения к ней, я хотел продлить это приятное ощущение близости к ней. Поэтому сделал вид, что у нее серьезная ранка. Зажав ее пальчик, я посмотрел ей в лицо: — У вас есть йод? — спросил я. Она недоуменно пожала плечами.
— Не знаю.
Не выпуская ее маленькой руки из своей горящей ладони, я повернулся, и открыл висящий рядом шкафчик. Йода у них действительно не было. Но бинт нашелся.
Не показывая ей палец, я взял бутылку с водкой и попросил ее: — Зажмурься, я сейчас залью ранку водкой, немного пощиплет.
Она крепко закрыла глаза. Капнув водки на крошечную ранку, я быстро забинтовал ее пальчик.
— Ну, вот и все можешь открыть глаза, — сказал я, продолжая держать ее за руку. — Можешь открыть. Уже все.
И не удержавшись, наклонился, и едва коснувшись к ее ярким и упругим свежим губам, поцеловал молодую женщину. Она смущенно покраснела и, гибко отпрянув от меня, легко скользнула мимо меня к столу.
Избегая, смотреть друг на друга, мы выпили по еще стопочке, безмолвно решив растянуть водку, что бы иметь повод дольше посидеть наедине. Мы сидели напротив друг друга, и делали вид, что не замечаем, как соприкасаются наши колени. Волнение все больше охватывало мою душу.
Дрожащей от волнения рукой я налил себе и девушке выпить, вылив почти всю водку. Мы выпили, понимая, что делаем это с определенной целью, «облегчить взаимопонимание». Выпитая водка благодатно действовала на наши напряженные нервы. Я закурил.
— Дай и мне, — слегка осевшим от волнения, охрипшим голосом, попросила Надя.
Она взяла сигарету, и, прижавшись грудью к столу, склонилась к моей зажженной зажигалке. Мои глаза невольно остановились на ее смятой о стол соблазнительно округлой груди.
Все безмолвно решилось между нами, пока мы сидели за столом. Надя осталась со мной и этим, как бы дала свое молчаливое согласие на предстоящую близость. Стесняясь, взглянуть друг на друга, мы с Надей излишне сосредоточенно дымили сигаретами.
Набравшись
