сливает прямо в мой алчущий рот, и глотал, глотал, глотал...
— Небось, на целый год наглотался, — хохотнула нахалка и, притянув за шею наездницу напротив, впилась в ее рот долгим поцелуем. Девки трахались со мной, одновременно покрывая лицо друг друга сладостными засосами, размазывая по своим лицам темную краску с век и ресниц. Они стали такими замарашками, что я не вытерпел и откровенно хохотнул в кулак.
— Ты посмотри на этого типа, Валь. Мы ему доставляем такой кайф, а он еще издевается над нами, — воскликнула Зойка и брызнула мне в лицо струйкой мочи.
— Стоп! Мы так не договаривались. Мой рот не туалет, чтобы каждые... , — взъерепенился я и столкнул с себя нахалку.
— Балбес! Это высший кайф! Понимать надо! — грохнула опрокинутым стулом слетевшая с меня девица. Она встала, потирая ушибленную ягодицу. Косо глянула на меня и выразительно покрутила указательным пальцем у своего виска, обиженно отвернувшись. Я показал ее спине язык, теперь полностью отдаваясь своей любовнице.
Валентина, воспользовавшись моментом, продолжая усердно накачивать меня, наклонилась и стала вылизывать попавшую в мой рот влагу подруги. Я тут же отблагодарил ее за это бурным потоком в ее нежное чрево...
... Возвратившись на сутки раньше из командировки, я прямо с вокзала ринулся в лабораторию, поймав в коридоре Зинулю?
— Где спим сегодня? — обнял ее одной рукой за талию, запустив другую под юбку и положив ладонь на ее миниатюрную ягодицу.
— Как всегда, у Розалии Яковлевны.
Это была пышнотелая особа, которая давала нам приют. Не будь Зинули, как мне казалось, она могла бы сама составить мне компанию. Поэтому я дорожил этим «запасным аэродромом», и всячески ублажал хозяйку. Она же всегда очень чутко относилась к моим чувствам и потребностям.
— Сначала его натянем, — Зинуля взяла мой член и стала осторожно облекать его в иностранную «кожу». Выполнив операцию так умело, что я заподозрил ее в излишней натренированности, она легла на меня, прошептав:
— А теперь меня натягивай...
Как только мой «Боец» достиг конца ее «туннеля», лицо партнерши напряглось, губы растянулись в сладостной улыбке, глаза осоловели, и она, опустив голову, шепнула:
— Надо же. Первая прошла...
— Торпеда? — усмехнулся я.
— Ага. Пошевели немного...
Я напряг до предела свой орган и поводил им в разные стороны, сделав несколько медленных качков.
— О-о-о! Да ты садист, милый, — прошептала она, задрожав всем телом, и я понял, что прошла вторая...
Я подумал, что после второй она скиснет, но у Зинули появилось второе дыхание, словно у бегуна на длинную дистанцию. Она перешла на размеренные движения, явно сохраняя силы и растягивая удовольствие.
«А у нее чудесные ресницы», — подумал я, глядя, как они подрагивают от избытка чувств.
— Ох! Ух! Ах! Давай! Жми! — забилась подо мной в любовном трансе моя подчиненная. Кровать под нами заходила ходуном, пружины жалобно стонали. Мы так разошлись, что Розалия Яковлевна ревниво постучала в стену из своей спальни.
Третья прошла. Зинуля выдохлась, как загнанная лошадь. Даже на ее очаровательном пупке роились капельки пота.
— Давай передохнем. А ты пока сходи, проведай Розочку. Что-то не нравится мне ее стук в стену.
— Мешаем спать, Розалия Яковлевна? — подошел я к кровати, в которой лежала сорокалетняя женщина недурных форм.
— Ну, вы и даете! Меня соседи поедом съедят, — села в кровати та, выставив напоказ свою белую пышную грудь. Она многозначительно глянула на меня в немом вопросе. Второго приглашения мне не потребовалось. Я нацепил на своего «Бойца» чудо зарубежного интима и запрыгнул в постель хозяйки квартиры. Когда я ей с силой засадил и стал размеренно накачивать, волна чувств тут же выплеснулась из этого шикарного тела, которое
