расслабиться, я медленно ввел член на две трети и замер, давая возможность Серому перетерпеть боль вторжения
Основной инстинкт во время полового акта требует энергичных размашистых фрикций Но я не могу, не имею права действовать (наслаждаться) так, как хочу Я знаю (буквально сам чувствую) как больно, мучительно больно Серому от моего проникновения Боже! Как трудно себя сдерживать Но подо мной бесконечно дорогое мне существо, а я в нем Ему невыносимо, мучительно больно при всей моей деликатности в движениях (я это вижу), и от понимания этого, мне тоже нравственно больно.
А дикое сладострастие и возбуждение требует решительных действий И эта внутренняя борьба между сознанием и страстью терзает и изматывает меня
Я чувствую, как анус Сереги время от времени сокращается, пытаясь избавиться из «инородного тела» проникшего и растянувшего его, но, столкнувшись с непреодолимой преградой, бессильно расслабляется
Для Серого эти мгновения еще более мучительны, чем ощущения от растянутой манжетки, а для меня — самые сумасшедшие по сладострастию
Мой член с трудом двигается в узком и таком сладостном туннеле Серого. Я, как молитву, произношу самые нежные, самые ласковые слова в адрес моего любимого, изливая всю свою нежность и любовь в попытке хоть как-то утешить и облегчить его боль
От перевозбуждения и острейшего сладострастия я кончил очень быстро. Описать свой сумасшедший оргазм я не берусь Я обезумел Меня трясло в дикой судороге. Я выл и ревел, как дикий зверь, страстно и жестко целуя и прикусывая Серого в шею и плечи Кажется, после «финиша» я на некоторое время даже отключился
Позже, чувствуя свою вину перед Серым, я заласкал мальчишку до умопомрачения, и все боялся уловить в его глазах чувство разочарования или неприязни
Но, все обошлось, ибо он отвечал на мои ласки. Более того, Серый через некоторое время, снова возбудившись, уже не спрашивая меня, сам, засосав мои губы, задрал мои ноги на свои плечи, молча, как деловой парень, который не любит сюсюкать, проткнул меня и выдрал по-настоящему
Мне даже показалось, что в этой жесткости и деловитости было что-то от своеобразной «мести» за потерю девственности
Он как-то сразу повзрослел, бросая на меня пристальные взгляды, как бы пытаясь понять, не изменилось ли мое отношение к нему после свершившегося
Я видел, как он порывался несколько раз о чем-то спросить меня, и знал, что его волновало...
Я привлек мальчишку к себе, и, как у нас уже само собой сложилось, прошептал на ухо то, что он хотел услышать:
— Сережа Серый Я бесконечно тебя люблю, даже больше, чем самого себя Ты самое дорогое, что есть в моей жизни Это совершенно серьезно. Я не знаю, как дальше жить без тебя Прости меня за все
И вдруг неожиданно для самого себя я разревелся, как пацан.
Серега онемел на несколько секунд, а потом, набросился на меня, целуя зареванные щеки, губы и шепча ласковые слова
Мы вернулись в Пицунду засветло... Зашли ко мне (через забор в палисадник и в окно), чтобы перекусить и отдохнуть. Но отдыха не получилось...
Сначала, я занялся фотосъемками Сереги. Сделал несколько портретных фото.
А затем, предложил похулиганить: спустить плавки и сфоткаться с возбужденным членом. Он принял эту забаву.
Все эти игры раздразнили парня. Серый, как с цепи сорвался. Он, распробовав вкус любви и секса, оказался ненасытным не меньше, чем я.
После короткого разговора, мы снова начали ласкаться, все глубже погружаясь в захватывающую нас страсть. Мы почти «уровнялись» в наших сексуальных желаниях и возможностях Серый перестал бояться отдаваться мне и очень властно брал меня Трудность была в одном: мы не могли громко говорить, стонать и орать во время оргазмов Несколько часов сексуальных безумств на матрасе, уложенном на пол (кровать бы не выдержала) затаив дыхание, сдерживая свои естественные реакции и дикая
