прощания
С половины восьмого я крутился около конечной автобусной станции, ломая голову над тем, как поступить: надо ли, чтобы Серый меня увидел или не следует этого делать
Я внимательно рассматривал приходящих на остановку, выискивая троих — Серого с мамой и сестренкой Они не появились Еще два часа мучительных ожиданий Вот они! Я увидел Серегу — в белой рубашке с сумками в руках На правом запястье — мой подарок. Это, как бальзам на душу
Я скрывался да газетным киоском, выглядывая из-за него. Подошел автобус. Ожидавшие ринулись к нему со своими баулами и сумками. В секунду скамейки около остановки освободились. Когда семья Сереги расположились в салоне автобуса, я сел на скамейку как раз напротив окна, где сидел мой любимый Он сидел у окна, за спинами мамы и сестренки. Симпатичная сестренка, встав на сиденье коленями, развернулась к Серому, и о чем-то с ним говорила. В какой-то момент, она посмотрела в окно. Наши взгляды встретились.
Я, не отрываясь, смотрел на нее, а она (почему?) смотрела на меня Потом, она, продолжая смотреть на меня, что-то сказала Серому. Я понял, что это касается меня. Серый повернулся. Я увидел, как глаза его расширились от удивления. Он замер, прильнув лбом к стеклу Мы неотрывно смотрели друг на друга, возможно, в последний раз в жизни Сколько в них я прочитал: удивление и растерянность, смущение и благодарность, нежность и любовь
Что творилось в моей душе передать невозможно так же, как и то, что переживал Серый
Уловив момент, когда сестренка отвернулась, я губами послал Серому поцелуй
Автобус, фырча, тронулся, увозя моего Серегу
Я приплелся домой и рухнул без сил. Хотелось напиться, но я не пью Проспал до 12 ночи. Выполз на свежий воздух. Дошел до пляжа. Тихая ночь В черном бархатном небе мерцают крупные голубые звезды Луна серебрит легкие волны, которые шепчут мне — Ссссееерыыыййй, Ссссееерыыыййй.
И в грустных думах о моем дорогом Сереге родилось стихотворение, как еще одно признание моему юному другу.
И снова Август, печальный друг
И снова грусть, снова нету сна
А рядом осень, но как-то вдруг
В ту осень тихо вошла Весна.
Вошла осторожно и взглядом глаз
Многое недосказав,
Перевернула всего меня враз,
Душу перепахав
А я уставший, смертельно, весь,
Смеюсь печально и слезы лью.
Я счастьем полон, ты, Серый, здесь?
Не уходи! Я тебя Люблю!
Люблю твою нежность и тишину,
И глаз твоих добрых покой
Их безграничную глубину
Серый! Ты слышишь? Я — твой
Последние дни пребывания в Пицунде были мукой Не хотелось никого видеть, ни с кем общаться Передо мною все время был Серега, его изумительные глаза, его сладкие губы, аромат его кожи, а в ушах звенело бесценное для меня «Юр Юр Юр-а-а-а-а».
Меня согревала только надежда на то, что через год я увижу мое сокровище
Но, как прожить целый год без тебя, мой дорогой Серега, Серый, Сереженька
* * *
Мои планы приехать в Пицунду на следующий ... год не сбылись... Серьезно заболела моя мама Летом 1987 ее не стало
Это был тяжелый удар для меня. Я очень долго и с большим трудом выходил из глубочайшей депрессии
Потом, пришла зрелая любовь к парню. Шесть лет трудных, проблемных и счастливых Но мы расстались Еще один очень тяжелый удар судьбы Почва ушла из-под ног. Я не знал, как и зачем жить Я не спал, не ел, не мог работать Все чаще приходили мысли о том, чтобы покончить сразу со всем этим Они, эти мыли о суициде, преследовали меня, становились навязчивыми и подавляли главное — инстинкт самосохранения.
И когда, однажды, стоя на платформе метрополитена, я почувствовал, что какая-то неведомая сила буквально толкает меня на рельсы под подходящий поезд, я понял, что один я со всем этим не справлюсь. Я обратился за помощью к специалистам в неврологический диспансер. Конечно, я не мог врачам сказать, что все, что со мною происходит — результат
