грудь Аллы, обвел носком ботинка оба ее соска, перенес ногу на ее лицо и приказал вылизать подошву. Она была так измучена, что беспрекословно исполнила этот приказ. Она старательно вылизала сначала один ботинок, потом второй. Он встал на нее ногами и ходил по ней, проверяя, как долго она сможет выдержать его тяжесть на себе.
Она всхлипнула от боли, когда он за волосы поставил ее на колени. Вынув юбку, он немедленно сунул ей в рот хуй. Минут десять, по его приказу нежно, она делала ему минет, ужасно стараясь не задеть член зубами: за это он пообещал ей наказание. Один раз зубы все-таки скользнули по основанию члена, и тогда он
вытащил его из ее рта и приказал ей открыть рот. Она подчинилась, испуганно глядя на него снизу вверх.
Он начал мочиться ей в рот. Она вздрогнула от отвращения, когда его моча попала ей в рот, но, увидев его взгляд, сделала над собой усилие и сглотнула эту золотистую жидкость с терпким
вкусом. Она глотала и глотала, а он ссал и ссал. Она старалась не думать о том, что пьет чужую мочу, иначе бы ее точно вырвало.
Он закончил ссать, и она языком «вымыла» его член.
— Я тоже хочу в туалет, — робко сказала она.
Он окинул ее взглядом и усмехнулся, протянув ей чашку.
— Ссы сюда, пизда недоебанная, — вежливо сказал он.
Ей было уже нечего терять, и она поставила чашку на пол и присела над ней на корточки, думая лишь о том, что вся моча, которая накопилась в ней, сюда не влезет. Писать под его пристальным издевательским взглядом было неудобно и стыдно, но Алла уже не
могла сдерживаться, и струя мочи с громким звуком ударилась о дно чашки. Когда чашка наполнилась до краев, он сильной пощечиной остановил ее, медленно вынул из-под нее чашку и, смакуя каждый свой жест, вылил все содержимое Алле на голову. Алла покраснела и встряхнула головой. Он снова поставил чашку под нее, и Алла, проклиная все на свете, продолжала ссать. Следующую наполненную чашку он вылил ей на лицо. А третью заставил выпить.
Она, обессиленная от всего, что с ней делали за ночь, легла на пол и закрыла лицо руками, мечтая, чтобы все это был только сон. Он грубо вторгся в ее влагалище, доказав ей, что это далеко не
сон. Она уже никак не реагировала на его движения, что разозлило его. Он, до боли кусая ей груди, кончил ей на живот, засунул член в рот, чтобы она почистила его языком. Встал, наклонился над ней и, схватив за правый сосок, потянул вверх. Она застонала от боли и с трудом встала на ноги.
— Даже не думай рассказать кому-нибудь или в ментуру идти, — грубо сказал он ей. Она устало покачала головой. По ней было видно, что никуда она идти не собирается, она только хотела как можно быстрее добраться до дома.
— Вот и молодчина, — он хмыкнул.
Она собралась идти к двери, но он быстро схватил ее за плечи, снова швырнул на пол и еще раз поимел ее в задницу, сжимая руками ее груди. Когда он кончил, он поставил ее раком и приказал развести ягодицы в стороны. Она так и сделала, и он несколько секунд любовался на ее широкое отверстие, из которого вытекала сперма, и говорил пошлые и гадкие фразы.
Она, покачиваясь, встала прямо, и он отдал ей туфли, сумочку и испачканные в его сперме трусики. После чего отпер дверь и пинком под зад вытолкнул наружу. Дверь за ним захлопнулась.
В переходе было тихо, темно и безлюдно. Алла медленно натянула на
себя липкие трусики, обулась и взяла сумочку в руки. Шатаясь, дошла до лестницы наверх и там, как-то странно то ли заплакав, то ли завыв, она упала на ступеньки в истерике. Хорошо, что в такое раннее время (по Аллиным предположениям, было около половины пятого утра) по этому переходу никто не ходил.
Истерика прошла, Алла, всхлипывая, села на ступеньки, достала зеркальце. Лицо было все в синяках, кровоподтеках, сперме, слезах, соплях и засохшей моче. Волосы липкие, мокрые, перепутанные, тоже воняющие мочой. Алла, держась за стены,
