и замерла — ни жива, не мертва, я сам от неожиданности словно окаменел. Но когда до меня дошла комичность той пикантной ситуации, в какую мы попали, я с необычайной легкостью стал воспринимать происходящее.
— Закрой дверь и иди сюда! — приказал я стоящей у порога Марине. Я не знаю, что на меня нашло, но мои слова вывели из ступора строгую Марину. Она приближалась к нам, продолжая бесстыдно рассматривать наши обнаженные тела. Я стал двигаться в Анне и, мой начавший было успокаиваться член, вдруг напрягся с новой силой. Мое возбуждение передалось ... дантисточке, она лукаво заулыбалась и, медленно, с интересом поглядывая на секретаря, возобновила прерванные скачки. Марина во все глаза таращилась на нас. Я рукой ухватил любопытную секретаршу за талию, приблизил к себе и стал бесцеремонно ее лапать. Она не сопротивлялась и как загипнотизированный кролик перед удавом, продолжала следить за нашим с Аней совокуплением. Я дрожащими руками справился с застежкой на юбке, и она упала к ее ногам. Сбросив деловой костюм, распустив волосы, казавшаяся такой строгой до этого Марина, перевоплотилась в обалденно сексуальную девушку. Она осталась перед нами только в черном кружевном белье. Я продолжил одной рукой ласкать ее, а другой Аню и моему восторгу не было придела. Моя рука проникла между Марининых стройных ног и гладила ее бедра. Другой рукой, я по очереди ласкал груди Анечки. Она же своими беленькими ручками несмело поглаживала живот и спину Марины. Деловой и серьезный секретарь под нашими руками превратился в возбужденную, бесстыдно постанывающую, потаскушку. Нас с Аней это так завело, что все внимание мы переключили на Мариночку, при этом мой одеревеневший член оставался в ее залитой соком пищерке.
Аня так разгорячилась, что ее губы поймали губки Марины, и они слились в долгом поцелуе. А ее рука с живота поднялась выше и легла на высоко вздымающуюся грудь секретаря. Другая рука едва заметным движением сзади расстегнула лифчик. Казавшаяся под одеждой большая грудь Марины, на самом деле, обнаженная, была огромной. Аня с жадностью набросилась на грудь Марины — осыпая ее поцелуями и лаская руками. Я стянул взмокшие трусики взведенной до придела секретарши, ввел в ее лоно два пальца и стал насаживать на них, закатившую от сладострастия глазки, Марину. Она обвивала наши шеи, то гладила, то царапала наши спины. Ее постанывания переросли в вскрикивания: «Еще!... Глубже!... О да!...». Аня ненасытно упивалась грудью Мариночки, а я наращивал темп, двигая и вращая пальцами в горящей пипке. Мои пальцы, при особо глубоком погружении, упирались в вздрагивающую матку секретарши, и она стонала и извивалась. Анечка впилась в Маринин сосок и яростно задвигалась на мне. Я свободной рукой тоже схватил Маринину сисю. И тут же понял, что так взволновало и вызвало бурю страсти в Ане. Грудь Марины была гладкой, тяжелой и идеально упругой, а не маленький сосок приятно твердел под рукой.
Марина забилась в судорогах оргазма, и не в силах устоять на ногах, она повисла у нас на шеях и на моих пальцах. Через мгновенье мы с Аней одновременно и бурно кончили в теплых объятиях темпераментной Марины. Ее большие груди прижались к моей и Аниной щекам, мы не сговариваясь принялись их целовать и поглаживать. Наши руки сплетались, а губы встречались на необъятных сексуальных полушариях Марины. Несмотря на то, что все втроем мы кончили, казалось возбуждение не прошло, а временная усталость и предательская дрожь в ногах незаметно исчезли. Поцелуй влажных пухленьких губ Мариночки опьянил меня. Не желая оставаться в стороне, Аня тоже поцеловала меня, а затем Марину. Новая волна наслаждения накрыла меня с головой. Мы целовали друг друга вместе и поочереди, а наши языки сплетались. Аня продолжала лежать на мне, в то время как Мариночка опустилась на коленки. Она ласкала грудь Анне, гладила ее спину. Потихоньку
