разумеется, пропустила. Все задуманное повисло на волоске!... Агафья, стиснув зубы, решилась.
Под несколько удивленным взором нелюдя девушка отошла в дальний угол и одним махом избавилась от скрывающей ее тело одежды. Опустив голову, приблизилась, повернулась спиной, нагнулась, опираясь руками на лавку.
Очевидно, это было не то, что требовал Рогатый, но он, к счастью, оказался достаточно самоуверенным, чтобы заподозрить неладное. Спустя мгновение купеческая дочь содрогнулась, ощутив прикосновение скользкого горячего языка к своему выставленному лону. Черт удовлетворенно хрюкнул и глубоко погрузился в расслабленный покорившийся анус жертвы.
Страха не было. Его вытеснила решимость.
Слезы текли по щекам девушки, когда огромный ствол чудовища до невозможного растянул ее задний проход, она могла закричать, но лишь тверже сжала челюсти. Агафья едва не рычала: монстр все глубже и глубже входил в нее. Она с трудом сдерживала рвоту, такое сильное отвращение вызвали у нее действия нелюдя.
Увитый набухшими сосудами член Игната Семеныча взорвался в глубине живота невестки и выскользнул наружу. Купеческая дочь не двинулась, хотя чувствовала как медленно и тягуче стекает по бедрам выдавленное из ануса семя чудовища.
Спустя томительно долгое мгновение дверь захлопнулась, и цокающие шаги начали затихать отдаляясь.
С омерзением Агафья провела рукой по оскверненной промежности: между ее пальцев повисли истончающиеся белесые нити. Больше сдерживаться она не могла. Перегнувшись через широкий край тяжелой бадьи в углу, несчастная излила туда содержимое своего, сжавшегося как кулак, желудка.
Несмотря на поздний вечер Агафья Емельянова не спешила отходить ко сну. Полностью одетая девушка сидела на разобранной постели. Перед ее глазами словно вживую мелькали образы: дюжие полуголые холопы раздувают почерневшее жерло печи в овине, притаскивают обнаженную несопротивляющуюся Катьку, накрепко притягивают веревками изувеченную пленницу к кОзлам. Твердой хозяйской походкой вваливается Игнат Семеныч. На его лице зловещая ухмылка. В руке большая наполненная самогоном бутыль. Властным жестом отсылает он раболепствующих перед ним слуг. Хочет насладиться ужасом своей жертвы... Но в глазах несчастной, видит купеческая дочь, холодная решимость. Такая же как и самой Агафьи. Она знает, что произойдет. Она уже готова. Ее чаша испита до дна... Неистовое чудовище скидывает одежду. Предстает в своем естественном виде. Прикладывается к горлышку. Делает большой глоток... А там, в глубине печи, позади полыхающих дров шипит и потрескивает влажная кожаная пороховница. Она сохнет. Быстро сохнет. Еще чуть-чуть...
Катька поднимает затуманенные болью глаза. Она видит грубо перерезанные канаты на потолке. У нее только одна просьба: быстрее бы...
Достаточно увлажнив слюной нежный анус девушки, Игнат Семеныч поднимается, вновь отпивает самогонки. Его шершавые пальцы принимаются растягивать задний проход жертвы. Дьявольский член уже напряжен. Он готов ворваться вовнутрь девичьего тела...
Потемневшая кожа пороховницы теряет последнюю каплю жидкости и начинает быстро тлеть, становясь все тоньше...
Не сдержавшись, несчастная Катька страшно кричит, когда толстый ствол нелюдя до основания погружается в ее задний проход. Ему это нравиться. Это он любит больше всего... Подержать подольше. Затем медленно вывести. И снова резко загнать на всю длину...
Жадное пламя добирается до черных зернышек пороха. Прыгает от одного к другому. В едином дружном порыве устремляется вверх, в стороны. Старая кирпичная кладка на мгновение удерживает взрывную волну и та послушно устремляется в сторону выхода.
Под оглушительный грохот металлическая заслонка вылетает подобно пушечному ядру. Все бревенчатое строение сотрясается от мощного взрыва. Ослабленный потолок не способен пережить
