что такое? Я не поняла, тебя, что это все возбуждает? Вот маленький извращенец!
Она взяла его яйца в свою руку и с силой сжала их. Женя схватил ее руку обеими руками, сработал рефлекс, но тут же словив ее суровый взгляд, убрал руку назад:
— Чего это у тебя стоит? От чего это ты такой возбужденный. Может быть, ты хочешь меня? Ану, живо признавайся!
— Нет, прости меня, нет, я не знаю от чего это. Как ты такое могла подумать, я тебя не хочу.
— Чтоооо? — Она дала ему сильную пощечину, и, взяв его член в руку, начала с силой тянуть вверх, пытаясь его оторвать, вызывая при этом жуткую боль. — Ты что хочешь сказать, что я уродина, что меня не можно хотеть, да, ты это хочешь сказать?
Она уже перешла на крик:
— Нет, нет, что ты. Ты очень красивая. Красивее тебя на свете нет. Да я тебя хочу, я тебя хочу уже очень давно. Ты самое прекрасно создание, которое я когда-либо видел на земле.
От его слов Марина опешила, и несколько убавила хватку. Она не ожидала услышать подобное.
— Может быть ты влюблен в меня, и именно поэтому помешал мне переспать с Никитой? А, отвечай!!!
— Да, так оно и есть. Я люблю тебя, очень сильно люблю.
Женя жутко покраснел от стыда. Он только что признался в любви девушке, с которой, как он понимал и сам, у него никогда ничего не будет, и быть не может. Они были слишком разные, из разных миров, к тому же она была старше его. Он прекрасно понимал, что это безответная любовь, и никогда не собирался ей признаваться в своей любви, поскольку понимал, что это вызовет лишь смех с ее стороны. А здесь она с него выбила это признание, да еще при столь пикантных обстоятельствах. Он не мог смотреть ей в глаза, ему было жутко стыдно. Нужно сказать, что при этом она не смеялась. Она оставила его хозяйство в покое и несколько отошла в сторону, рассматривая его из расстояния:
— Любишь, говоришь. Интересно...
Она постепенно осознавала, что только что произошло. Она легко улыбалась и в ее душе присутствовала радость. Но не обычная радость, а лукавая. Так иногда бывает, когда делаешь что-то плохое, и прекрасно это осознаешь, но от этого становиться еще приятнее. Наслаждение вперемешку со страхом от нарушения запретов. Она была очень сильно возбуждена, у нее ныло в низу живота. А в душе зародилось доселе неведомое ей сладкое ощущение, которое она еще не могла объяснить. Она поняла, что это ощущение происходить от осознания власти, причем запрещенной власти. Она поняла, что Женя теперь полностью принадлежит ей, и будет исполнять все, что она ему скажет, ведь одно дело делать что-то из страха и совсем другое из любви, а в ее случае так вовсе эти два компонента хорошо сочетались, обвязывая Женю кандалами с головы до ног. От этих мыслей у нее даже мурашки по коже пошли. Она даже подобрела в некотором роде. По крайней мере, это было видно внешне, поскольку на смену злости ее лицо надело легкую лукавую улыбку:
— Ладно Женька. Раз уж так, я не буду тебя выгонять из дома. Живи здесь. Но как ты сам, наверное, догадываешься, теперь наши отношения будут совсем другими.
Она легла на кровать и накрылась покрывалом. Немножко пошабуршав под одеялом она вынула штанишки и, бросив их на пол, вопросительно уставилась на Женю:
— Тебе что, особое приглашение нужно. Живо лезь под одеяло и вылежи мою киску так, чтобы она вся сияла от блеска. Живо, живо, чего застил как вкопанный?
Женя, не вымолвив ни слова, полез под одеяло. Добравшись до ее гладко выбритой киски, он нежно в нее впился и начал смачно сосать. Опыта ему было не занимать. Это оценила даже Марина. Она не ожидала, что ей будет настолько приятно. Она вцепилась руками в одеяло и сильно сжала кулачки. Ей это очень нравилось, она испытывала неимоверное наслаждение. Женя вылизывал ее на совесть. Он очень хотел загладить свою вину. Он даже себе представить такого не мог, что это закончиться именно так. Ведь раньше он только мечтал, о
