под предлогом чтоб мама не скучала, я вновь вечером был на сайте. Там же была и она с некоторым опозданием. И первое же сообщение говорило, что дело выгорело. Я ему нравлюсь, я ему нравлюсь. Вот если кратко выложить поток сознание моей возбуждённой матери. Всё, что я мог посоветовать ей, для совращения меня же, было стать чуть смелее. И это не заставило себя долго ждать. Вскоре я слышу зов матери из зала, где застаю её за просмотром какого-то сериала, закинувшей ногу на ногу, выставив напоказ свои бёдра. Да ещё и распахнувшей чуточку пошире халатик. Так что грудь была прикрыта ещё меньше. Разумеется, реакция моего организма была предсказуема. Мой план претворялся в жизнь, а рядом моя мать явно заинтересованная во мне, да и ещё приоткрывшая свои прелести. Так что член мой стоял в штанах на всю свою длину.
Я была тогда возбуждена не меньше... Любой женщине льстит что она желанна, но когда тебя желает твой сын... Тут ощущения совсем другие. Я сходила с ума от возбуждения. Не уйди он, то я сама бы набросилась на него. (Специально для — ) Но когда сын вернулся в свою старую комнату, я чуть успокоилась. Досмотрев серию и, даже не обратив внимания на то, что происходило на экране, я поздним вечером вновь была на сайте. Писала тому, кто всё это сделал явью. Писала что на душе у меня. Что я схожу с ума от желания к своему же сыну. Что чуть не набросилась на него, видя стояк в его штанах вызванный мной. Последнее сообщение было таким — я хочу заняться любовью со своим сыном. И, конечно же, шоком было то, что через пару минут открылась дверь в спальню, и мой присев на кровать рядом со мной, возбуждённой до предела, сказал, что он тоже хочет заняться любовью со мной.
Я сам не знал, как я на такое решился. Вот я вижу сообщения матери, её желания. И вот, отбросив сомнения, я иду к ней в комнату. Сажусь рядом. И раскрываю карты. Вижу шок в её лице. Вижу всё так же плохо прикрытую грудь, ещё более открытые бёдра... Наклоняюсь и нежно целую её замершую в губы. Обнимаю, прижимаю к себе. Такую родную, теплую. Вот спустя, кажется, вечность мне отвечают на поцелуй. Прижимаются в ответ.
Мы сходим с ума в объятиях друг друга. То время у нас обоих как в тумане. Мы просто слетели с нарезки. Нежный поцелуй перерос в откровенный. А потом в жадный, настойчивый, лишённый всякого стеснения. Никто из нас не помнит, кто первый начал стягивать одежду. И сколько мы целовались. И как мы оказались лежащими на кровати и ласкающими друг друга, продолжающими жадно целоваться. Единственное сравнения для нашего поцелуя, это путник из пустыни, добравшийся до воды.
Наши тела жили своей жизнью. Руки ласкали друг друга. Вот в сторону полетел лифчик, в следующую секунду я мну и целую грудь матери. Наслаждаюсь её стонами. Возбуждаюсь от них. Её руки прижимают меня сильнее к горячему телу, выгибающемуся навстречу. Я, сойдя с ума от возбуждения, переворачиваю её на спину, сам нависнув над ней, ещё больше усиливаю натиск ласк. Её соски тверды, тело податливо, стоны всё чаще.
Если честно, то после нашего первого поцелуя я растворилась в наслаждении, наслаждении которое такими невероятными темпами увеличивалось, поглощало всё тело и всю меня. Что я могла лишь отвечать на это всё великолепие. Я не могла, да и не подумала бы сдерживать стоны. Чувствуя, как мой сын ласкает моё почти голое тело, я только и могла что стонать. Моё я полностью растворилось в нахлынувшем возбуждении. И единственное что я смогла сказать сквозь него — возьми меня.
И это возьми меня послужило спусковым механизмом. Я стянул трусы с себя, с матери. Дальше всё как в дыму и у меня. Я, она, мы голые, я на ней, её ноги, раздвинувшиеся навстречу моему члену, её рука направляющая его точно в цель, толчок, вскрик наслаждения, её лоно, плотно обхватившее мой стоящий как камень член. Вперёд, назад, опять вперёд. Глубже, быстрее, медленнее. Непередаваемые ощущения от испытываемого. Наши стоны
