ли не автобусной остановки-так спокойно и естественно происходил выход пассажиров из таможенной зоны. Я безошибочно увидел Катю задолго до выхода. Её безукоризненная фигура, длинные ноги, большая красивая грудь и лицо кошечки-шатенки ... удивленно ищущей хоть какие-то ориентиры в безлюдном пространстве аэропорта вызвали во мне бурю самых радостных, теплых и неожиданно новых, обострённых чувств.
На ней была кожаная куртка-дань оставленной холодной московской погоде. Черные обтягивающие брюки, на шее ярко алый шейный платок. Небольшой чемоданчик на колесиках с выдвинутой телескопической ручкой — всё удивительно мило и просто. Внимательные, выразительные миндалинки зелёных глаз Катюши пытались найти хоть какой-то объяснительный текст с информацией на английском языке, что было тщетно из — за тотального французского патриотизма.
— Катюхин, бонжур!! — не выдержал я
— Димка!... какие розы! Это мне? — обрадовалась Катенька, устремляясь ко мне
Мы очень крепко обнялись и поцеловались, разрешая своим языкам радостно сплестись друг с другом. Почувствовав всем телом сладкую негу желания, я обхватил её ягодицу и с наслаждением стиснул.
. — я так соскучилась, а ты? — Катя была так прекрасна. Неужели женщинам даже очевидное нужно всё время комментировать? Наша невольная разлука явно пошла на пользу чувствам.
Болтая о всяких мелочах и новостях, мы сели в электричку до города. Безлюдный состав мягко тронулся, а я, воспользовавшись моментом, уже расстегивал блузку Кати. Черный чашечки ажурного бюстгальтера прибавили мне жару:
— Димочка, прекрати, здесь же люди ходят. Я не могу так.
— Дай соски!... Соски лизать... дай!. — это всё, что я мог сказать в ответ.
Высвободив грудь и спустив под них чашечки лифчика, я стал облизывать смуглые ареолы вокруг стремительно набухающих сосков Кати.
Вагон был почти пуст-где — то впереди сидела к нам спиной пожилая дама в смешной медузообразной шляпке.
Между тем, мой член неистово напирал всей своей удалью в плотную джинсу сдерживающей его ширинки. Он рвался к Прекрасному. Он хотел любви и ласки. И Катюша, подобно щедрому солнцу наградила его благодарно и умело. Она расстегнула молнию на моих джинсах, быстро и заботливо выпестовала покачивающийся ствол и, на секунду жадно обмерив его взглядом, взяла в ротик. Ещё миг и вот уже тепло и нега разливается от него во все стороны моего существа.
Так можно ехать хоть на край света!!
Поезд плавно покачивался, Катя всё более входила во вкус заводясь от необычности происходящего. Я прикрыл глаза.
— Во бийе? — вырвал меня из грёз вопрос неожиданно возникшего кондуктора. И только улыбка этого молодого арабского француза, дала понять, что всё происходящее — абсолютно нормально и можно не прерываться, показывая билеты. Впрочем, на Катю это подействовало весьма шокирующее, и она, покраснев и быстро запахнувшись стала конфузливо смотреть в окно.
Кондуктор, проверив билеты и проговорив что-то ещё дружелюбно-подбадривающее, зашагал дальше.
Мы подъезжали к Лилю!
Нашу труппу разместили в небольшом пригороде, в гостинице при кемпинговом центре, куда мы и направились с Катей на трамвае. Номера, судя по всему были рассчитаны на семейных туристов или на скучающих дальнобойщиков-во всяком случае наличие двуспальной кровати в номере наводили именно на эти мысли.
Когда мы, наконец, прибыли на место, заморосил мелкий дождь. Почти никого не было ни внутри, ни снаружи отельчика. Из всех театральных людей, Катя знала только Лёшу, который, естественно, сейчас где-то гулял с Ирой, а остальные сидели в номерах или отсутствовали по своим туристическим надобностям.
Я показал Кате номер, где нам предстояло провести 5 дней и коротко рассказал о нашей предполагаемой культурной программе.
— А как мы будем спать? Где? — спросила Катя
