называл его только Саша или Сашенька. — Мы с тобой прекрасно проводим время. Жизнь прекрасна, если она простая. А простота её в полной подчинённости интеллекту. — Мы встретились во взгляде. У него такой тёплый и нежный взгляд. Я замялся, и не знаю, что сказать дальше.
— Ты меня не любишь. — Я сначала не понял, что он хотел сказать, но его действия повторили смысл фразы. Он встал, пожал руку, улыбнулся, прижав губы, кивнул головой. — Пока. — И ушёл.
Только теперь я понял, как глубоко он меня любит. Я видел, а точнее услышал дуновение самого основания любви. Как эхо в моём сознании вторило «Ты меня не любишь». Это был не упрёк, всякий упрёк — это торговля. Это было признание в самой искренней нежной любви. Я увидел полноту любви. Мой разум поражён, впервые в жизни правда так сильно била по голове. Настоящая любовь — высшая рациональность, намного выше всякой логики и схем. Как я жалок и мелок по сравнению с ним. Зависть прокрадывается в моё сердце и находит там восхищение.
Всё кончено. Я бродил домой переполненный страстями. Спасение искал в той же рациональности. Мне не дано любить так. И лучше расстаться, потому то я могила его души. Уже подходя к общежитию, я вспомнил фразу, которую заготовил заранее, чтобы кинуть рыдающему Сашке и уйти. «Безумию любви предпочитаю цифры».
IV
Подымаясь на лифте с колбасой и хлебом в руках, я решил, что не стоит грустить по возможностям мне не доступных, а надо радоваться жизнь не обременяя себя печалью. Хоть я и не еврей, но Моисея иногда надо слушаться. На пример, когда он запрещает грустить. Прекрасный запрет.
— О, Грифон пришёл.
— Привет.
Мои сокельники сидели за компьютером. Один лазил по университетской сетке, другой игрался.
— Вы ужинали?
— Нет.
— Хорошо, я приготовлю ужин.
Готовил я не один, все прекрасно знают про мои кулинарные способности; да к тому же как-то неприлично сидеть за компьютером, когда другой готовит.
Мы вместе поели. Мои сокельники никогда не вызывали во мне сексуального чувства. Они для меня просто друзья, люди, с которыми просто хорошо. А это не мало. Жизнь по-прежнему счастливо простая: с друзьями я дружу, а не сплю; а с любовниками я сплю, хотя дружба тут как-то с натяжкой. Любовники утоляют жажду секса, а друзья создают теплоту и комфорт. Любовников можно менять, но друзей не поменяешь и слава Богу.
Мы поели, поговорили и посмеялись. Один лёг спать, другой продолжил играть за компьютером; а я принялся за работу. Моё направление топология и теория графов. Уже прошло то время, когда я учился по учебникам. Сейчас основная литература — монографии, энциклопедии, справочники. Они сложны иногда до крику. Очень сложны, очень абстрактны даже для самой математики. Много средних работ, но есть такие, от которых получаешь удовольствие намного выше сексуального. Конечно, одно другому не мешает. Да и зачем? Но всё же прав Платон.
Ночью как-то по особому то ли потому, что тихо, то ли по тому, что звёзды. Особое состояние души: я и математика — между нами диалог, мы говорим устами друг друга.
Уже скоро третий час. Надо поспать.
V
Могут ли быть у гея друзья? В Украине, в стране, где до сих пор бытует мнение, что за гомосексуализм можно арестовать. Сколько раз мне приходилось слышать, что геи просто больные люли. Почти все убеждены, что это не естественно. И это отталкивает их. А сколько гомофобов, а сколько морального давления. В этом обществе быть геем очень сложно. И, чёрт возьми, эта опасность, латентная угроза совершенно не воспринимается как азарт, она не придаёт кайфа. Я не чувствую себя победителем общества, когда сплю с кем-то. Могу ли я по-настоящему быть другом человеку, который не знает обо мне кое-что важное. Когда он узнает, почувствует себя как минимум обманутым. Настоящая дружба с гетеро возможна, хотя она очень редка. Но редка ли сама настоящая
