теле.
— Здравствуйте милый Диамус. Меня зовут Лукиния. И я пришла отведать явств с твоего стола. Ты не откажешь мне в этом — И на Диамуса в упор смотрели зелёные глаза, которые словно проникали в самую глубину его души и взволновали его сердце.
— Здравствуйте милая Лукиния, я рад встречи с вами и буду счастлив, провести этот вечер с вами — ответил Диамус, чувствуя, будто слова эти говорит не он, а кто то другой, временно занявший его тело.
Он сам лично налил ей и себе вина в кубки вина и приказал подневольным удалиться из покоев и без приказа не появляться.
Выпив с Лукинией вина до дна, чего он никогда не делал, они стали есть великолепно приготовленную для Диамуса пищу.
Он расспрашивал ее откуда она и ещё множество дежурных вопросов было задано им, но ответов её он не слышал, потому что сидя около него, она искусно распахивала как бы невзначай свою одежду, чтобы он мог взглянуть на её ноги. Которые казались Диамусу идеальными. Девушки могли бы позавидовать ногам Лукинии.
И вот когда они выпили по второму кубку. Вернее Диамус опрокинул до дна второй кубок, а Лукиния лишь пригубляла, Лукиния раскрыла одежду настолько, что была видна её женская плоть — её лоно любви.
Диамус почувствовал крепость в своём члене и уже не совладав с собой подошёл к к Лукинии, взял её на руки и понёс на персидские ковры, двумя слоями, лежавшими на полу. А неся он целовал её в губы, от чего его член приобрёл размеры данные природой и силу, разорвавшую бы любую преграду.
Он уложил её на ковры и сам стал лихорадочно снимать с себя одежду. А Лукиния легко скинула с себя всё и лежала голой в ожидании входа в неё интереснейшего предмета.
Раздевшись до гола, Диамус лёг рядом с ногами Лукинии и стал целовать их. Руками он ласкал её попу и поглаживал лоно.
Поднимаясь от ног к лону он раздвинул пошире её ноги и губами припал к её началу. Жадно целуя её в источник удовольствия и высунув язык, он руками раскрыл её писю пошире и стал языком вылизывать уже накопившуюся от возбуждения жидкость.
— Ох, ох, ох — начала вздохи Лукиния гладя его по щекам и шее. И когда она готова была истошно закричать от неминуемого взрыва её плоти, Диамус ловко привстал и ввёл в неё свою взорвавшуюся дубину и в безумстве двигал в пизде членом, а руками водил по груди. И они взорвались громом оргазма одновременно.
А-а-а-а-а-а — крик двух, достигших высшей точки блаженства раздался громом в покоях Диамуса и был слышен далеко за пределами дома.
— У-у-у-у-ф — кричала Лукиния, поднимая повыше ноги, натягивая Диамуса на себя за ягодицы и работая ему в такт.
А-а-а-а-а — диким зверем кричал Диамус с мощным заходом в Лукинию и заливая её бурным потоком спермы.
Минут десять входили и выходили они друг в друга, и залив её ещё раз жидкостью любви, Диамус лёг на ковры для отдыха.
А Лукиния легла с ним рядом закинув ногу ему на ногу и стала ласково целовать его губы. Запах, исходящий от Лукинии был настолько прекрасен, что Диамус задышал чаще, чтобы поболее вдохнуть его.
Лукиния перешла от губ к шее новоявленного любовника, которую стала ласково обцеловывать. Затем она стала целовать плечи, затем спустившись поцелуями к соскам Диамусу, стала нежно кончиком языка облизывать соски. Ласковая волна блаженства начала наполнять Диамуса. Его тело начало приобретать силу.
Лаская язычком соски, Лукиния спустила одну руку к члену и стала ласкать его своими нежными, истинно женскими, руками. Член ответил ей наполнением силой.
И Лукиния поцелуями по телу стала спускаться ниже, приближаясь к поднимающемуся стволу. Диамус учащенно задышал.
А Лукиния, заглотнув весь член к себе в рот и с лицом полнейшего счастья от содержимого в её рту начала двигать член вовнутрь заглатывая поглубже и выпускать его изо рта. Движения её вначале неторопливые участились с укреплением крепости хуя
