приникаю к ним, пытаясь понять их вкус: они сладкие с небольшой кислинкой. Такое странное сочетание несочетаемого. Отстраняюсь от его губ, делая глубокий вдох.
— А теперь увидела? — спрашивает Давид, переводя дыхание.
— Да, — довольно отвечаю я.
Глазами Давида
— Теперь моя очередь...
Покрываю поцелуями лицо этого хрупкого создания, а её руки скользят по моей спине. Дрожь пронзает наши тела, перерастая в страсть. Неистово терзаю её губы, пытаясь уловить малейшее их движение. Ифин стонет, выгибает спину, сильнее прижимаясь ко мне. Ладонями скольжу по ее разгоряченной спине и проникаю под блузку, обтягивающую ее тело.
— Ты такая сладкая... — срывающимся от возбуждения голосом шепчу я.
— Ты еще слаще... — выдыхает Ифин.
Снова беспорядочные поцелуи, неровное горячее дыхание, шепот, перемешивающийся со вздохами и стонами.
Наверное, странно выглядит парень, сидящий на диване и целующийся с воображаемой любовницей, но мне сейчас не до этого.
Глазами Ифин
Чувствую, как его ловкие пальцы проникли под мою блузку, беспорядочно гладя и царапая мою спину. Сжимаю ногти на его плечах, вырывая стон, сцеловываю его с губ Давида. Его руки медленно перемещаются на поясницу. Тяну его футболку вверх, негласно предлагая ее снять. Поднимает руки, и я стягиваю её, откидывая в сторону, потом стаскиваю с себя блузку, соприкасаясь с его горячим телом, выгибаясь навстречу его рукам и обжигающим поцелуям. Шепчу его имя, сжимая руки в кулаки, вонзая ногти в ладонь. Давид пробегает пальцами по моим ребрам, будто пересчитывая их, поднимается к моему лицу, находит пальцами губы и невесомо касается их своими губами. Чувствую его неровное дыхание на своей шее, открываю глаза, желая посмотреть на него, но вспоминаю, что его фактически нет, разочарованно выдыхаю.
— Что такое? — озабоченно спрашивает Давид.
— Хочу увидеть тебя, но не могу... — обиженно надуваю губы.
— А разве ты не чувствуешь?
— Нет...
— Закрой глаза, — говорит он, а потом нежно касается подушечками пальцев моих век, — вот я улыбаюсь, — подносит мои пальцы к своим губам и начинает покрывать их поцелуями, — вот я целую тебя, — невесомо касается моей шеи губами, — вот я раздеваю тебя... — нарочито медленно стягивает мои джинсы, — вот раздеваюсь сам, — снимает оставшуюся одежду с себя, — видишь?
— Да... — выдыхаю я, — вижу... тебя... себя... нас... Только не останавливайся... говори...
— Снова целую тебя, — чувствую огненное прикосновение его губ к своему животу, — ласкаю тебя, — его пальцы на бедрах... а дальше слова уже не нужны...
Два тела, переплетающихся между собой. Два сердца, рвущихся друг другу навстречу. Две души, ищущие друг друга в разных реальностях. Пот, стекающий по телам... размазанная, потекшая под глазами тушь... прилипшие к лицу и шее волосы... стоны... крики... ласковые и нежные поцелуи... резкие движения внутри желанного тела... тяжелое дыхание и обволакивающая тишина...
— Не уходи... — шепчу я.
— Не уйду.
__________________
Всего лишь совпадение, чистая случайность. Всего лишь пересечение миров. Всего лишь наложение реальностей. Всего лишь аномалия, когда два человека на разных концах мира открыли дверь и вошли в комнату... в одну комнату.
И только потом у Ифин обнаружат галлюцинации, вызванные нервным истощением.
И только потом Тимо заметит, что его друг изменился. И только потом у Давида обнаружат опухоль в голове, которая перекрывает кровоток, из-за чего его воображение рисует картины, героев, события, которых нет. И только потом врачи вынесут вердикт — шансов на жизнь почти нет.
И только потом в дневнике Ифин найдут записи о Давиде, который приходил к ней не один раз.
И только потом, после смерти Давида друзья найдут
